Не лучше ли объясниться?
Шрифт:
— Но в отношении Фионы я могу быть уверен. В обед она пыталась заставить меня сделать предложение, а пока я ехал сюда, позвонила моя секретарша и сообщила, что Фиона уже обручилась с другим. Со мной не получилось, и она пошла к моему другу, человеку гораздо старше и с очень большими деньгами. Он позвонил сообщить, что они женятся немедленно.
— Ты шутишь! — пролепетала ошеломленная Пейшенс.
— Быстрая работа, — цинично согласился Джеймс, скривив губы. — Я же говорил тебе, что ее чувства здесь ни при чем. Но ее замужество может оказаться удачным. Чарлз очень опытен — он был женат несколько раз прежде, и он любит ее ничуть не больше, чем она его. Я знаю, что он интересовался Фионой, не делая из этого секрета. Он очень богат и гораздо старше ее, он не ожидает многого и не питает никаких иллюзий. Она подходит к его стилю жизни, и они могут оказаться вполне приемлемой парой.
Пейшенс посмотрела на него сквозь ресницы.
— Ты знаком с очень странными людьми, Джеймс. «Циничный и опытный» — ведь это и к тебе тоже подходит, разве нет?
Он поморщился.
— Циничный — может быть. Опытный? Нет, я всегда был слишком занят. У меня не было времени на любовь. — Он посмотрел на нее полным нежности взглядом. — Пока я не встретился с тобой.
Она медленно провела пальцем по его губам, и Джеймс задохнулся.
— Пейшенс, я люблю тебя!
— Не говори ничего, — прошептала она. — Поцелуй меня.
Джеймсу не требовалось повторять дважды. Он обхватил ее лицо руками и целовал теплый рот со всем пылом страсти.
— Я так долго ждал этого поцелуя!
Пейшенс обняла его и принялась целовать в ответ, доводя до головокружения. Закрыв глаза, Джеймс крепко держал ее, задыхаясь от счастья. Он чувствовал, как шевелятся ее губы, произнося его имя, потом она сказала срывающимся голосом:
— Я тоже люблю тебя, Джеймс.
Сердце готово было выскочить у него из груди.
— Правда? — Он смотрел на нее лихорадочно горящими глазами.
— Да. Я была так несчастна, когда ушла сегодня из твоего дома. Мне было так противно, когда я увидела тебя с этой женщиной. Оставалось только уйти. Я не смогла бы изобразить вежливость.
Он застонал.
— А я-то подумал, что ты ушла, потому что тебе безразлично!
— Ничего ты не понимаешь! Я поняла, что люблю тебя, в свой день рождения. Когда ты приехал, я почувствовала себя так странно — у меня в груди будто что-то засияло. Что это могло быть, если не любовь? Правда, мне все еще хотелось стукнуть тебя пару раз, когда ты говорил глупости о своей матери. Она чудесная женщина, и ты должен быть добр к ней!
Джеймс смотрел на нее с нежностью.
— Это ты чудесная. Ты это знаешь? Будь моей женой, Пейшенс, как можно скорее. Потому что я сойду с ума, если ты не станешь моей.
Она смущенно покраснела, отчего у него подпрыгнуло сердце, но потом вздохнула и стала вдруг очень серьезной.
— Я не могу, Джеймс, я правда не могу.
Он замер, похолодев.
— Не можешь выйти за меня? Почему? — От отчаяния его голос сделался грубым и хриплым. — Если ты любишь меня, то почему мы не можем пожениться?
— Если мы поженимся, ты захочешь, чтобы я жила в твоем доме, а я не могу, Джеймс. Не могу оставить «Кедры» и детей. Я обещала, что мы всегда будем здесь вместе, и не могу нарушить слово. И друзей я тоже не могу оставить — ведь это и их дом теперь. Я их всех очень люблю.
Джеймс облегченно вздохнул. Ему показалось было, что она недостаточно его любит, чтобы выйти замуж.
— Я не разбираюсь в некоторых вещах, но знаю точно, Пейшенс, что проблемы, где нам жить, не существует. Все равно я никогда не любил тот дом на Риджентс-парк. У меня в нем было так мало счастья. Моя мать права — в нем живут призраки. Я продам этот дом без сожаления.
Она просияла.
— И переедешь к нам?
Он кивнул, улыбаясь ей.
— Ты хорошо подумал, Джеймс? Ты вынесешь все это? Ты привык к спокойной жизни, твой дом такой элегантный и тихий, слышно, как часы тикают. А здесь у нас сумасшедший дом, когда все соберутся вместе. Дети пищат, собаки лают, Лавиния и Джо ругаются — нет тихого уголка. Это сведет тебя с ума.
— Не исключено. Но если возникнет такая опасность, я построю шалаш на дереве в саду и буду прятаться там.
Она рассмеялась.
— Эмми тебя надолго не отпустит. Она думает, что из тебя исходит свет. Если ты обзаведешься отдельным шалашом на дереве, она переберется туда вместе с тобой.
— Она прелестна, — рассмеялся и Джеймс. — Глядя на нее, я понимаю, как выглядела ты в ее возрасте.
— Да, она похожа на меня. Гораздо больше, чем мальчики. — Пейшенс снова помрачнела. — А как твои слуги, Барни и Инид? Они мне так понравились, Джеймс, я не хочу, чтобы они лишались работы. Они же посвятили тебе всю свою жизнь.
— Я говорил с Барни по дороге сюда. Оказывается, они с Инид давно хотят обзавестись квартирой с видом на море в Борнмуте. Они не хотели бросать меня на произвол судьбы, но, если я женюсь, они оставят работу и уедут. Они считают, что в любом случае уже пора на пенсию.
Пейшенс засомневалась.
— Ты думаешь, он говорил правду? Может быть, он просто хотел успокоить тебя?
— Я ему верю, но ты можешь поговорить сама. Если выяснишь, что они не хотят бросать работу, мы что-нибудь придумаем. Мы всегда можем сделать для них пристройку к «Кедрам». Здесь хватит места для нового здания.
— У тебя на все есть ответ, правда?
— Пейшенс, если ты любишь меня, со всем остальным мы справимся. Единственное, что меня интересует: ты хочешь быть моей женой?
— Да, Джеймс. Я люблю тебя и буду твоей женой, — произнесла она, глядя на него сияющими, как зеленовато-голубые опалы, глазами. — И я тоже не могу дождаться, когда ты станешь моим.
КОНЕЦ