(Не) люби меня
Шрифт:
— Мы с мужем счастливы, как только могут быть счастливы смертные на этой грешной земле, — ответила я.
— Тогда многие вам позавидуют, леди Верей. Потому что быть счастливым — это значит быть богаче самого короля.
Я заметила, как вытянулось лицо Жозефа, но не придала этому значения и произнесла:
— Что значат богатства по сравнению с любовью, ваше величество? Но я верю, что вы богаче нас. Ведь королевская любовь — самая огромная, она охватывает всех подданных — начиная от ее
— Вы правы, — согласился он. — Иногда я чувствую себя невыносимым транжирой.
Я не сдержалась и прыснула, посчитав слова короля остроумными, но больше никто не засмеялся, да и сам Ланварский волк продолжал смотреть на меня без тени улыбки.
— Пройдемте в замок, ваше величество, — вмешалась леди Бригитта. — Вам надо отдохнуть с дороги…
Король пошел за ней, задержав на мне тяжелый взгляд, и за королем потянулись его люди. Некоторые посматривали на меня украдкой, некоторые не смотрели вовсе, но ухмылялись и перешептывались.
— Что случилось? — тихо спросила я у Жозефа. — Я сказала что-то не то?
— Все хорошо, не волнуйся, — ответил мой муж, и я впервые увидела, что он побледнел. Он — мой Жозеф, которого я считала храбрейшим на свете. — Нам лучше не отставать, — сказал он, взял меня за руку и нежно пожал.
Глава 3. По правую руку от короля
— Веди себя прилично, — брюзжала мне на ухо свекровь. — А лучше скажи, что плохо себя чувствуешь, и уйди в свою комнату.
— Разве я нарушаю какие-то правила приличия? — спросила я, с любопытством глядя на короля и его свиту.
Мы, женщины, сидели отдельно, как было принято на севере. За нашим столом все было чинно и правильно — ведь за всем бдила моя свекровь. Никто не смел засмеяться или даже улыбнуться, а съесть разрешалось лишь половину кушанья со своей тарелки, потому что женщина не должна быть обжорой.
Как назло, порция была так мала, что я не утолила, а только раздразнила аппетит.
Но я не стала злить свекровь и отложила ложку, откровенно завидуя мужчинам, которые могли не ограничивать себя в еде.
Эти северные мужчины совсем не походили на аристократов. Они громко смеялись, грубо шутили, многие ели и пили без меры, некоторые — весьма неопрятно. Король тоже пил вино, и много, но не стал ни разговорчивее, ни веселее. Он мало говорил, и слушал разговоры рассеянно, словно думая о чем-то другом.
— Король грустит, — сказал Жозеф, подойдя к нам, озабоченно потирая ладони. — Матушка, надо бы поднести ему вина, как полагается по обычаю. Может быть Элиша…
— Надо угостить короля вином? — спросила я. — Так я сейчас угощу.
— Сейчас она уронит кубок или ляпнет что-нибудь не к месту, — тут же прошипела Элиша, бросив на меня злобный взгляд, но свекровь одернула ее.
— Пусть идет, — сказала леди Бригитта. — Подносить вино — обязанность хозяйки. А она, все-таки, хозяйка.
— Хорошо, — пробормотал Жозеф.
Мух и свекровь смотрели, не отрываясь, пока я брала серебряный кубок, наливала его вином и ставила кубок на поднос. По-моему, они ждали, чтобы я и вправду уронила кубок или разлила вино. Но я справилась со всем безукоризненно, и подмигнула мужу:
— Пойдем со мной? — предложила я ему. — Вместе с тобой мне будет не так страшно.
Он кивнул, мы прошли через зал, и нас провожали взглядами все, кто был в зале.
Жозеф волновался, а я чувствовала себя необыкновенно легко — как будто несла не серебряный кубок, а венок из маргариток, и шла не по каменному полу, а по зеленому лугу.
Король тоже смотрел на нас, и его обветренное лицо походило на деревянную маску — неподвижное, непроницаемое, только глаза блестели, как уголья в прорезях для глаз.
Я поклонилась, протягивая поднос, но король не взял кубок, словно чего-то дожидаясь. Жозеф кашлянул, и я повернула голову, глядя на него вопросительно: было что-то, чего я не знала.
— Прошу прощения, — сказал мой муж извиняющимся тоном, — но моя жена еще не знает всех наших обычаев, — и добавил уже тише и для меня: — надо пригубить вино, Ди.
— Что? — спросила я шепотом.
На неподвижном лице короля появилось какое-то подобие улыбки.
— По нашим обычаям, — пояснил он, — хозяину надо первому попробовать угощение и вино, а уже потом предлагать их гостю.
— О! — поняла я, и мне стало смешно и немного неловко. — Конечно же, мудрый обычай. Вдруг мы решим отравить самого короля!
Муж посмотрел на меня в ужасе, а за столом повисло напряженное молчание, но я уже поставила поднос, взяла кубок двумя руками и, улыбнувшись королю поверх кубка, сделала глоток.
Напиток обжег мои язык и горло, согрел сердце и желудок, и я почувствовала легкое головокружение. Неужели, от глотка вина? Или это король смотрел на меня так пристально, что это было почти неприлично.
— Теперь ваше величество может ничего не опасаться, — сказала я, протягивая кубок королю. — Под этой крышей вам не от кого ждать предательства. Мы с мужем будем верны вам до последнего вздоха.
— Хорошо сказано, леди Верей, — сказал король, принимая кубок.
На мгновение наши пальцы соприкоснулись, и король вздрогнул. Да так, что несколько капель вина выплеснулось мне на руку.
— Мне кажется, вы сидите на сквозняке, ваше величество, — встревожилась я. — Позволите передвинуть ваше кресло поближе к камину?