(Не)любимый муж
Шрифт:
— А как же Таня? Она тоже поедет с нами в ресторан? — встревоженно уточняю у Ярослава.
— Нет, — он криво усмехается. — Она девушка взрослая, закажет доставку, если сильно проголодается.
— Хорошо.
Я скептически себя осматриваю. Футболка с джинсами — не самый плохой вариант для ужина в заведении. Не хочу идти в свою комнату и видеть довольное лицо Тани. Потом, всё потом.
— Я готова, — умывшись и расчесав пальцами волосы, я подхожу к хмурому Ярославу.
— Уверена, что не нужно остановить этот цирк
— Да, уверена. Ссориться с Таней, кричать, возмущённо размахивать руками и пытаться что-то ей запретить — это путь в никуда. Она достаточно взрослая для того, чтобы осознавать последствия своих действий. Пусть выплеснет накопившуюся злость на неодушевлённые предметы. Ей должно полегчать.
— Ты была проблемным подростком?
— Нет, — качаю головой. — Но в школе общалась с девчонками, у которых были сложные отношения с друзьями или родителями. Так что я примерно представляю, какая буря эмоций захлёстывает Таню.
По дороге в ресторан каждый из нас думает о своём. Эта тишина не давит на мозги, не угнетает сердце, но в ней чувствуется нечто более опасное — разобщённость. Вчера мы с Яром говорили по душам, выгуливая собак под звёздным небом, а потом до рассвета занимались сексом. Казалось, что мы стали ближе друг к другу. Сейчас же это ощущение исчезло.
— Что ты будешь? — интересуется Ярослав, когда мы присаживаемся за столик у окна и разглядываем меню.
— Попробую ризотто с морепродуктами.
— И всё? — он слегка удивлён.
— Ну да. А что тут такого странного?
— Помнится, на нашем первом свидании ты заказала три блюда и десерт в придачу.
— Я не особо голодна, — с трудом выдавливаю из себя улыбку. — Так ты считаешь, что мы тогда ходили на свидание?
— Конечно. И оно даже закончилось поцелуем, — его голос приятно вибрирует под кожей, но не вызывает былого отклика — сердце не ускоряет ритм, пульс не зашкаливает. Я точно не в настроении. Даже обидно немного.
Справившись с ризотто, я медленно пью зелёный чай и поглядываю в окно, на проезжающие мимо машины.
— Тебя напрягает присутствие Тани, — Ярослав не спрашивает, а утверждает.
— Да. Боюсь, что она может негативно повлиять на наши отношения. Всё же Таня — твоя сводная сестра, ты её десять лет знаешь, — вздохнув, честно отвечаю я.
— И что?
— А меня ты совсем не знаешь. И логично, что в любом конфликте ты будешь занимать сторону Тани.
— Не вижу в этом ничего логичного, — Ярослав находит мою руку и накрывает её своей горячей ладонью. Заглядывает в глаза и ободряюще улыбается, словно доказывая, что я говорю полнейшую чушь и он всегда будет на моей стороне.
Я смотрю на наши переплетённые руки. На душе становится очень тепло и по-весеннему солнечно. Одной-единственной фразой Яр уничтожает мою неуверенность, а бережным прикосновением закрепляет полученный результат. Я опять сужу о Ярославе,
— Я привыкла к тому, что даже самые близкие люди никогда не занимают мою сторону, — голос дребезжит, губы вмиг становятся сухими, и я делаю глоток тёплого чая, чтобы прочистить горло.
— О ком именно ты говоришь? — Яр гладит мои пальцы, запястье, чувствительную ладонь. Улыбается. И глаза его вновь мерцают, гипнотизируют, заставляя открыться.
— О маме. В любой спорной ситуации она поддерживает Витюшу, своего мужа. Я давно забыла, что значит родительская поддержка. Смирилась с тем, что отчим всегда прав, а я — нет.
Ярослав встаёт со своего места и присаживается ко мне. Молча обнимает за талию, целует в висок и мягко произносит:
— Я не занимаю ничьих сторон, а всегда сначала разбираюсь в ситуации, а потом уже высказываю своё мнение. Таня не сможет мною манипулировать, я слишком хорошо её знаю. Тебе не о чем беспокоиться, — он гладит меня по щеке, так осторожно и нежно, что на глазах выступают слёзы. — Майя, ты — моя жена, и я всегда тебя поддержу.
— Спасибо, — утыкаюсь лбом в его плечо и неловко шмыгаю носом.
Совсем я расклеилась в последние дни. Куда делась моя привычная ершистость? Почему я не отпускаю дурацкие шутки, не подкалываю Ярослава и не ёрничаю? Вчерашний разговор повлиял на меня даже больше, чем я предполагала.
Страшно. Волнительно. И так хорошо, что дух захватывает. Словно я лечу на пушистом облаке: от восторга кружится голова, и пузырьки шампанского шипят в крови, даря ощущение хрупкого невесомого счастья.
— А почему Таня ушла из дома? — спрашиваю спустя целую вечность, наконец-то найдя в себе силы отстраниться от Яра.
— Она набила татуировку, наплевав на запрет родителей. Отец сказал, что Таня вольна делать со своим телом всё, что угодно, то только когда ей исполнится восемнадцать. Сестра взбунтовалась. Она и раньше своевольничала, но в последние пару месяцев совсем слетела с катушек. Редко ходит в школу, грубит учителям, поздно возвращается домой и не всегда в трезвом состоянии. Я пытался с ней поговорить, но Таня впервые не пошла со мной на контакт. А потом внезапно призналась, что любит меня и ждёт совершеннолетия, надеясь, что тогда я отвечу ей взаимностью.
— Так прямо и сказала? Смелая девчонка!
— Да. Её слова повергли меня шок. Никогда, ни разу я не замечал, чтобы она смотрела на меня влюблённым взглядом. Таня довольно открытый, эмоциональный человек, так что вряд ли бы у неё получилось сдерживать свои чувства. Вывод один — она их выдумала.
— Как ты отреагировал на её признание?
— Сказал, что люблю её как родную сестру, и это никогда не изменится. Она даже не дала мне договорить, обозвала бессердечным мудаком и убежала.