Не любовь. Не с нами
Шрифт:
– Нюта? – услышала она за своей спиной удивлённое, резко обернулась.
Распахнув дверь, на пороге стоял Коля, в низко сидящих тренировочных штанах серого цвета, с голым торсом, запыхавшийся, совершенно потный, будто бежал марафон или…
– Нюта? – переспросил Коля, будто не верил своим глазам или не узнал Нюту. – Что ты здесь делаешь? – последний вопрос был задан таким тоном, будто общежитие находилось где-нибудь на Сатурне, а Нюта пришлёпала туда пешком прямо по его кольцам, причём босиком.
– Я пойду, – очнулась Нюта.
Не
– Заходи! – Коля рывком распахнул дверь, жестом приглашая зайти. – Только это… тут не убрано, – пробурчал он, вопросительно глядя на Нюту.
Она в свою очередь посмотрела внимательно на Колю: если приглашает, значит, в комнате один? Конечно, Нюта совсем наивной не была, слышала, что иногда в этом деле… только это было бы совсем за гранью добра и зла и вообще – глупо как-то.
Нюта потопталась с секунду, неуверенно подошла к двери, почему-то уставилась прямо на голый торс Коли, разглядывая то, что видит: прокаченные мышцы груди и рук, упругий живот с кубиками, как на рекламе единственного спортивного клуба, переименованного недавно в «фитнес-клуб», в их городишке.
Грудная клетка заметно поднималась, опускалась, а когда взгляд Нюты невольно, сам собой, – точно не специально – скользнул до резинки штанов, живот у Коли дрогнул. Нюта поняла, что покраснела, быстро проскочила в комнату, стараясь спрятать алеющие щёки. Дурочка! Можно подумать ни разу полуголых мужчин не видела! Нет, настолько близко, конечно, не доводилось, почти нос к торсу, но уж краснеть точно не от чего!
Огляделась. Типовая комната прямоугольной формы с одним окном с короткой, по подоконник, занавеской. Трёхстворчатый шкаф, диван и узкая кровать вдоль стен, обеденный стол, вешалка у входа. Ничего примечательного. Одиноких лейтенантов размещали в таком жилье, позже давали квартиру, исходя из семейного положения – малосемейку или полноценную жилую площадь, – но поначалу все жили в спартанских условиях.
– Ты один? – зачем-то уточнила Нюта, прекрасно видя, что в комнате никого нет, только зачем-то прямо по центру стоят два стула, а рядом устроились гантели и несколько гирь.
– С кем я должен быть? – нахмурил лоб Коля.
– С девушкой, – пожала плечами Нюта.
Захотелось услышать, что никаких девушек в этой комнате никогда не было, она первая переступила порог. Лучше, конечно, чтоб совсем не было, никогда-никогда, но это фантастика, но конкретно в этой комнате – почти возможно.
– Зачем? – Коля уставился на Нюту с нескрываемым удивлением, детским любопытством каким-то.
– Для секса? – Нюта не знала, что ответить.
Действительно, «зачем?».
– Зачем? – повторил вопрос Коля, выглядя настолько ошарашенным, что Нюта опешила.
Что ответить на этот вопрос она не понимала. Теоретически знала, для чего люди занимаются любовью: удовольствие, продолжение рода, что-нибудь ещё важное. Но чётко сформулировать ответ не могла. Опыта у неё не имелось, вдруг это не так уж и приятно, продолжать же род она пока не собиралась. И вообще – почему она должна объяснять очевидные вещи Коле? Мужчине нужна женщина, женщине – мужчина, что непонятного?!
Поэтому ответила просто:
– Для удовольствия.
– А! – Коля хлопнул себя по лбу. – Не, я лучше пельмени.
– Зачем? – в этот раз удивилась Нюта. – Какие пельмени?
– Для удовольствия пельмени, – широко улыбнулся Коля. – Люблю пельмени. Хочешь?
– Давай, – кивнула Нюта.
– А любовью я только с тобой хочу, – у самой двери выдал он, хватая полотенце и футболку. – Но пока нельзя, так что я пельмени.
Коля выскочил, видимо, на кухню и в душ, Нюта же осталась смотреть на закрытую дверь. Шлёпнулась на стул, обхватила ладонями лицо, совершенно счастливо улыбаясь. Глупый комплимент, совсем не книжный, не романтичный – это же надо, сказать девушке, что заменяешь её пельменями. Пельменями! А Нюта сидела, счастливо пялилась на крашеное полотно двери, не в силах прекратить улыбаться.
Потом они ели покупные пельмени с кетчупом, майонезом, соевым соусом. Целовались, чувствуя на губах эту ядерную смесь. Коля постоянно улыбался, совершенно глупо шутил, говорил о том, что будет, когда они поженятся. Весной или летом. И что поедут к его родителям на Чёрное море, и что она обязательно понравится его маме, иначе быть не может.
Ещё у них будет двое детей. Коля хотел троих, Нюта считала, что достаточно одного ребёнка, в итоге сошли на цифре два – хорошая же цифра! Условие, что дети появятся после Нютиной учёбы, Коля принял легко, пока же пусть работает, тем более хозяин магазинчика намекал, что ему нужен бухгалтер «на первичку», он же товаровед.
Снова целовались. Это был самый насыщенный поцелуями день за все восемнадцать лет жизни Нюты Кузнецовой и самый счастливый.
Они стали проводить почти каждый день в комнате, в общежитии. Нюта иногда приносила пельмени, между прочим, сама лепила. Перед мамой оправдывалась, что всё время у подружки сидит, готовятся к сессии, неудобно объедать чужих людей, перекусить же во время учёбы хочется. Мама лишь качала головой, улыбалась, иногда к пайку студенток добавляла пирожки, котлеты, салаты.
Говорила:
– Пусть подружка поест домашнего.
Ещё Нюта узнала, почему Коля в первый раз вышел потным, запыхавшийся. Он много занимался спортом, помимо того, что ходил в служебный зал, постоянно дома отжимался, поднимал здоровенные гири, штангу, подтягивался. Иногда просил Нютe лечь ему на спину и отжимался прямо с ней, порой на стульях, что приводило её в какой-то неописуемый восторг. Коля был очень, очень сильным! Нюта со своими пухлыми пятьюдесятью пятью килограммами, попой и объемом груди ощущала себя рядом с ним невесомой Дюймовочкой.