Не место для людей
Шрифт:
Деревянные конструкции, которые спешно заряжали повторно, рассыпались в прах. На опушке с деревьев стали сыпаться эльфы, пронзённые собственными стрелами.
Виктор побежал вперёд.
К Убийце.
К мальчишке в белом плаще.
Его вдруг стали оплетать какие-то невидимые нити. Спутывать, стягивать, зажимать – движения сделались тяжёлыми, неуклюжими. Виктор сосредоточился на нитях, увидел их – призрачные зелёные линии, тянущиеся из рядов вражеского войска. Он подцепил, оборвал их – и бросил назад, на шеи магов и Прирождённых, посмевших атаковать его, Властителя!
А потом дёрнул нити.
Из
Войско заколебалось. Нет, конечно, на Виктора уже неслась целая армия, с полтысячи пеших и конных, опьянённых яростью и страхом, не видевших, что происходит. Но те, кто пока оставался в тылу, с ужасом смотрели на своих волшебников, в муках умирающих над их головами.
Так что тут остаётся-то… сила против силы?
Именно так.
Каковы бы ни были способности Убийцы, но Виктор не мог сейчас ударить по атакующим магией. Доступно оказалось лишь то, что использовали против него самого.
Сила. Скорость. Ловкость.
То же самое – только большее. Сложенное вместе.
Равное всем противостоящим, вместе взятым.
Меч Ярослава запел в воздухе, когда Виктор ускорился ещё, воздух, казалось, стал обжигать кожу. Клинок рассёк несущегося на Виктора всадника и прошёл через седло, располовинив человека. В воздухе кровавой моросью повисла кровь, но Виктор уже мчался дальше.
Он даже не бил мечом – просто держал его, проносясь между атакующими и распарывая плоть вместе с доспехами.
Это был не бой, это была жатва.
Несколько гномов, вставших плечом к плечу…
Несколько мечников, явно умелых, пытающихся зайти с разных сторон…
Орущая толпа, пытающаяся навалиться всей массой…
Виктор понял, что единственная опасность – если его и впрямь собьют с ног, задавят весом. Свернул, обежал на удивление ладно идущих строем пикинёров… да это что ж такое, расцветка гвардейцев Сотникова… ох и достанется тебе, граф, если ты ещё жив…
Он пробежал за строем, перерубая пикинёрам спины. Сзади их доспехи, вполне приличные, оказались слабее.
Атака захлебнулась. Только что мчащиеся в бой люди останавливались, начинали отступать. Некоторые бросали оружие и пускались в бегство. Над побоищем стоял многоголосый ор и стон, дёргались умирающие, ржали упавшие кони. Кровь была повсюду – в воздухе, на солдатах, на земле… на Викторе. Он вдруг понял, что меч стал алым от крови, а рукоять предательски скользит в руке. Остановился. Рядом никого не было, кроме барахтающегося под ногами селянина – молодого, крепкого парня с распоротым животом. Что ж ты потащился на битву, дурень? Виктор наклонился, сорвал с парня новенький короткий плащ с нашитыми на него кусками толстой свиной кожи (вместо доспехов хотел приспособить?) и вытер руки, а потом и меч. Парень хватал воздух широко открытым ртом и смотрел на него. Виктор бросил плащ и пошёл к Убийце. Перед ним остался последний отряд – с десяток людей… нет, не совсем людей… Прирождённых. Воплотившихся когда-то в Срединном Мире, почти утративших свою сущность, но ещё помнящих её.
Убийца, как оказалось ко всему прочему, понимал суть своих врагов. Как удобно!
– Эй,
– Не я начал, – ответил Виктор, не сдерживая шага.
– Не ты, – согласился мужчина, поигрывая мечом. Оружие у него было знатное – по длине похожее на меч-бастард, но ещё и с широким тяжёлым лезвием. Обычно такими мечами не режут, а рубят или колотят, словно дубиной, и используют для этого обе руки. Но здоровяк играючи держал меч одной левой. – Не ты начал. Но, может, ты закончишь?
Виктор остановился.
Они что, и правда рассчитывают, что он их простит? Пойдёт на переговоры? Дарует жизнь?
Враги ждали.
Виктора вдруг охватила усталость.
А может быть, и впрямь?
Хватит крови? Он показал свою силу и власть. Может быть, показать доброту и милосердие?
– Чего ты хочешь? – спросил Виктор. – Кто ты вообще?
– Кранг меня зовут. Я народный лидер, как-то так, – мужчина оглянулся на своих спутников. – Уйди добровольно, господин Дракон. Мы зла на тебя не держим. Есть у нас паренёк, молодой и способный. Он, конечно, не Дракон, но силища в нём изрядная. А у тебя дочь на выданье, верно? Пусть правят вместе. Не чужому человеку власть отдашь, понятно?
Виктор обалдело смотрел на Кранга.
Он что, всерьёз?
Нет, не может быть.
А значит… значит…
Они тянут время.
Для Убийцы.
Но что тот может сделать другому Убийце? Ведь сила его – отражение силы противника.
Два отражения, две равные величины. Кто может победить, если в образе Дракона он бессилен перед мальчишкой, а в образе Убийцы – равен ему?
Он застынет в бесконечном противоборстве, а тем временем эти, последние из не испугавшихся врагов, набросятся на него…
Кранг оскалился и сказал:
– Понял… Понял, значит, господин Властитель Срединного Мира?
Виктор почувствовал, как со стороны Убийцы его тянет мягкий, ровный поток силы. Нет, он не вытягивал магию, в Викторе сейчас не было её. Но стоит ему стать сильнее – заберёт. Стоит призвать магию – похитит. Стоит обернуться Драконом – разрушит, вернёт в человеческое тело.
Это был бы цугцванг, если бы не этот отряд, не десяток воинов во главе с Крангом, сжимающих мечи и топоры.
– Вперёд! – гаркнул Кранг и шагнул к Виктору. Воины двинулись за ним – ещё с опаской, но с появляющимися на лицах радостными гримасами.
Как глупо и обидно!
И в этот миг лицо Кранга вдруг исказилось ужасом.
Над головой Виктора тяжело всплеснули крылья.
И струя огня, выпущенная из драконьей пасти, сожгла Кранга дотла, рассыпала чёрным искристым пеплом.
Дракон был молод и неопытен, иначе он единым выдохом испепелил бы вообще всех; а так – только одного.
Не все соратники Кранга дрогнули, не все ударились в бегство. Мечи, секиры и алебарды ещё не брошены, напротив, занесены для удара.
Топот копыт. Стремительная серая тень, распластавшаяся в бешеной скачке. Серебристый Единорог, иного оттенка, чем Тэль, ударил сбоку, нагнув рог, и перед ним словно раскалывался сам воздух, отбрасывая противников. Кто-то свалился замертво с раздробленной грудью, кого-то достало пламя развернувшегося Дракона – но кому-то и посчастливилось увернуться и, бросив оружие, помчаться к лесу.