Не мир принес
Шрифт:
— Видимо, придется пробиваться с боем, — то ли спросил, то ли констатировал Корич.
— Группа «ГРИФ», слышите меня? — снова прохрипело в наушниках.
— Группа «ГРИФ» на связи, — ответил Васинцов.
— Проезд перекрыт рвом, двигайтесь в пешем порядке.
— Есть двигаться в пешем порядке! Какие указания будут по поводу толпы, применять силовые действия?
— Были попытки провокации? — удивленно спросили в наушниках.
— Яблоками гнилыми кидаются.
— Переживете. На объект двигайтесь спокойно, вас здесь считают своими, давайте…
Двери автобуса с шипением открылись, «грифы» оперативно
— Паш, — укоризненно сказал Васинцов и потрепал новобранца за плечо. Бывший ловец Пашка раскрыл глаза и испуганно огляделся по сторонам.
— Что, приехали, что ли?
— Приехали, приехали, — сказал Васинцов и сам напялил на стриженую голову парня сферу. Ну и выдержка у новобранца, первая серьезная операция в «грифах» (если не считать Кавказа), в таких случаях даже бывалые мандражируют, а он, видите ли, уснул.
— «Грифы»! Ребята, «грифы» приехали! — раздалось из толпы. — Ну теперь-то они зверюгам устроят! Давайте, ребята, ввалите этим уродам!
— О как нас в народе любят! — пробурчал Корич, пряча электрошокер за спину. Васинцов ловко увернулся от девицы, кинувшейся к нему целоваться, как с воином-освободителем, построил группу и огляделся: здоровая толпа уже набралась, и не спят, несмотря на ночь. На «грифов» смотрят с любопытством, вроде даже как с любовью.
— Бегом марш, — скомандовал он и указал в сторону высокого бетонного забора. Толпа немедленно расступилась.
Дорога и на самом деле была перекрыта, кроме неглубокого рва, здесь присутствовали какие-то старые бетонные плиты, противотанковые ежи, как на картинках про Отечественную, старые телеграфные столбы.
Миновав завал, группа вышла к воротам.
— Первый, вышел к объекту. Какие будут указания?
— Сейчас вам откроют, — пообещали из наушников.
Ворота на самом деле задрожали и стали тихо отъезжать в сторону. Первым, что увидел Васинцов во внутреннем дворе, был танк. Современный, с широкими гусеницами, выкрашенный в неприметный серый цвет. На броне танка, покачивая ногой в высоком армейском ботинке, сидел человек в камуфляже и берете. Он, не торопясь особо, спрыгнул на землю, оправил куртку и портупею, подошел к «грифам», усмехнулся и сказал:
— Со свиданьицем!
— Бригадир? И ты здесь? — удивленно сказал Васинцов, когда ворота за его спиной, загремев, стали закрываться.
— Вот именно.
Бригадир разложил на столе карту с какими-то квадратами и прямоугольниками.
— Схема внутренних зданий института, — сказал он, — вот внешний периметр, он под нашим контролем, вот средний, мы его тоже пока контролируем. Что творится на внутреннем периметре, в «вольере» и в «виварии», одному Богу известно. Камеры слежения отключены, посты не отвечают, нет связи. Похоже на коллективный прорыв изнутри. Точно известно, что звери захватили лабораторный корпус вот здесь, — и он ткнул карандашом в большой синий прямоугольник, — хозяйственный двор вот здесь и вертолетную площадку. На нее уже приземлилось три вертолета, на позывные не отвечающих. Кто прилетел, зачем — неизвестно. Пойдем далее, вот это продсклад, двери взломаны, камера слежения там еще работает. Судя по следам разгрома, зверьки добрались до сладкого, что касается птицефермы, то там шла настоящая охота, кудахтанье отсюда слышно было.
— Жертвы есть? — спросил Васинцов.
— Данных пока нет, посты охраны не отвечают, но один из лаборантов сообщил по «мобиле», что их согнали в какой-то ангар и пока не обижают.
— Звери располагают оружием?
— Вероятно. Вот здесь караульное помещение и оружейная комната, дверь заблокирована. Если они и завладели оружием, то только с постов охраны и… Кто знает, что привезли на этих вертолетах. Я бы сбил их на хрен, но начальство, как всегда, решило перестраховаться…
Васинцов закрыл глаза и попытался зрительно вспомнить коридор, ведущий в «оружейку» и подступы к нему.
— Хорошо, какие-нибудь требования выдвигались? Попытка контакта?
— Ничего! Они подошли к среднему периметру и остановились как по команде. Словно их устраивает, что между ними и толпой снаружи находимся мы, как прослойка. Меня вот что беспокоит, майор, через пару часов начнет темнеть, а вдруг как они свет нам отрубят? Не удержим ведь периметра.
— А автономная подстанция?
— Работает, но кто знает, на что они способны, ведь внутренний периметр тоже таким надежным казался.
— Слушай, бригадир, а откуда здесь столько зверей, их ведь по осени после «Манежа» всех вывезли…
— Всех, да не всех. Это — секретный объект.
— Те тоже были секретные.
— А этот суперсекретный, сверхсекретный, архисекретный. Здесь со зверьми пытались контакт наладить, здесь дальше всех продвинулись в разгадке тайны торков и перевоплощений.
— И те, кто именно продвинулся, сейчас в заложниках? Слушай, а какому именно ведомству подчиняется данная контора?
— Догадайся с трех раз.
— Все, не тупой, понял. Ладно, бригадир, ситуация ясна. Думаю, ждать у моря погоды без толку, надо посылать разведку. У меня тут отец Иоанн рвется со зверьками пообщаться. Может, стоит рискнуть?
— Там же звери!
— А я знаю укротителя, который в клетку со львами запросто заходит.
— Этот ваш монах, он что, совершенно свихнулся? — Бригадир глянул на экраны мониторов, пощелкал выключателями, настраивая четкость. — Они же порвут его на куски. А вы, майор, куда смотрели?
Васинцов усмехнулся:
— Я выполнял инструкции, как учили. И вы в том числе когда-то…
— И что же сейчас говорит вам инструкция?
— Инструкция не говорит, она гласит, как и закон. Так вот, инструкция гласит, что я со своей командой должен обеспечить полную безопасность и полную свободу действий отца Иоанна в соответствии с выданным ему предписанием. Я считаю, что в данный момент отец Иоанн как раз в полной безопасности.
— Вот как? И кто же уполномочил именно вас принимать такие решения?
— Согласно выданному предписанию. Хотите ознакомиться?
— Разумеется. И кто же выдал это… предписание? — недобро ухмыльнулся бригадир, рассматривая лист бумаги, предъявленный Васинцовым.
— Подписал Президент Российской Федерации лично, если желаете, можете провести почерковедческую экспертизу, — сказал Васинцов и засвистел мотив торжественной песни из оперы Глинки «Жизнь за царя».
Улыбка быстро слетела с лица бригадира.