Не мир
Шрифт:
Второй металлический стол с кухни отдали Даше вместо операционного, всяко лучше, чем пропитавшийся чёрной кровью деревянный. Она, кстати, тоже стояла около костра, как всегда, с кружкой горячей воды.
В свет огня вошёл парень. Караул был расставлен на первом этаже, ворота склада закрыты, но ведущую к ним дверь всё равно забаррикадировали горизонтальными холодильниками. Теперь можно было отдыхать, погрузившись в тяжёлые раздумья о себе. Встретив взгляд безымянного громилы, девушка-медик прикусила нижнюю губу и едва заметно кивнула, как
— Ну что, сегодня вроде тихо было. Что завтра делаем? И кстати, дармоеда этого связанного, куда-то определять нужно, — заявил Николай.
Как оказалось, всё что рассказывал пленник, обитатели лагеря и так знали в большей или меньшей степени, так что никакой ценности он не представлял.
— Да. Я этим сам займусь. На сколько еды и воды ещё хватит? — стальной стон разносился по помещению и глох где-то во тьме дальних углов, а ветер снаружи — терялся на его фоне.
— Ну… Еды — дня на три. А воды недели на полторы, если для готовки не использовать.
Лена, сидевшая на стуле рядом, встала, устало потянулась и, попрощавшись со всеми, медленно пошагала к палатке. Разговоры о планах, расчёты еды и караулы совершенно её не интересовали, как могла бы не интересовать, скажем, политика по телевизору ещё до войны. Автомат так и висел на её плече. Пожалуй, от его веса хрупкая девочка устала больше чем от проделанной за весь день помощи по лагерю.
После того как маленький силуэт скрылся в темноте, Борисовна подхватила безымянного под локоть и, заявив, что нужно поговорить, потащила к лестнице, ведущей на первый этаж. Она села на ступеньку, предложила жестом тоже-самое сделать и парню.
— Ты на самом деле такой тормоз и не понимаешь, чего она хочет от тебя?
Заявление повергло безымянного в глубокое, но кратковременное раздумье.
— Она хочет научиться обращаться с оружием.
Но такое предположение женщину не устроило ни коим образом.
— Ага! Затвор передёргивать, да ствол смазывать!
— Это она уже умеет! — заявил парень с нотами гордости за Лену.
В руках женщины появилась сигарета, как обычно — словно из воздуха, чиркнула спичка, последовала первая затяжка с медленным выдохом.
— Ну ты даёшь… Я конечно понимаю, что память тебе отшибло, но гормоны там и… Инстинкты все эти тебе отшибить не могло ведь? Что мне половым воспитанием с тобой заниматься? — она сверлила вопросительным взглядом собеседника, не понимающего о чём речь, а он закивал, неправильно поняв сарказм.
…Не понимаю, чего она так злится то…
— Блин, ну не в том я возрасте, чтобы пацану молодому про ЭТО рассказывать… — сообщила куда-то в темноту внизу ступеней, выдыхая дым.
— Не понял, — с какой-то грустью в металле голоса сообщил здоровяк и добавил уже более уверенно — Мне нужна обычная одежда на завтра, поудобнее плаща и не броская. С бандитами контакт нужно наладить.
На такое у Борисовны взлетели брови.
— Ладно, самоубийца-девственник, найдём мы тебе одежду, я уже и не удивляюсь твоей дурости, к головорезам в пасть лезть… Короче, вот, возьми. Если Лена что-то странное делать начнёт — отдашь ей, сама разберётся, — и вложила в широкую ладонь пачку презервативов. Он попытался рассмотреть, что это, но в темноте не очень-то вышло.
— И не смотри на меня так. Всё! Вали спать! — женщина встала и побрела к огню — Товарищи, отбой! Встаём с первыми лучами Солнца!
Люди не сразу стали расходиться, кто-то остался сидеть ещё час, а одна женщина и вовсе решила составить компанию ночной смене караульных.
Безымянный, как обычно согнувшись, зашёл в палатку Юрия. Внутри — темень. Расстелив свой плащ, он улёгся и подложил под голову руки. Миша спал в госпитале, а Юрий сегодня как раз дежурил, в палатке была только девочка.
— Спишь? — Лена робко нарушила тишину тонким голоском, точно птичка чирикнула.
— Нет пока, — он постарался прошипеть, не сотрясая ночную тишину своим басом.
— Я тебе совсем не нравлюсь? — последовал совершенно неожиданный вопрос.
…Чего это она…
— Нравишься. Ты смелая, сильная, много чего пережила, стараешься быть полезной, не унываешь, — парень неуклюже попытался подбодрить Лену, однако скрип его шёпота прозвучал крайне не естественно.
В темноте раздался шорох, несколько босых шажков и шуршание спальника, тащащегося по полу. К комбинезону прильнуло тепло трепещущей груди, она легла рядом на плащ и укрыла их обоих, уже нагретым ею расстегнутым спальником. На девочке было, что-то лёгкое и тонкое, она умостилась с боку и положила голову на твёрдую грудь, одну ногу упёрла в его стопы.
Безымянный не шевелился.
…И как понять, что такое странно… Это уже даже слишком странно, как по мне…
— Ты как неживой. Расслабься, спим всё-таки, — она перевела руку с его груди на ребра, и оттуда, уже поглаживая, на талию. Через её тонкую футболку, парень почувствовал, как быстро бьётся маленькое сердце, от этого сердцебиение участилось и у него. Лена сильнее прижалась к шероховатому комбинезону лицом и прямо под её щекой чудо-облачение стало эластичным и податливым, а спустя ещё несколько неуловимых секунд, девочка смогла бы поклясться, что лежит на голой коже, ничем не защищённой.
…Что ж так тесно то стало…
Парень опустил руку к своему поясу, расстегнул бляху и, стащив с себя ремень с набедренной повязкой, выбросил его из-под спального мешка в центр палатки.
Он не мог определить, сколько прошло минут или даже часов, не смотря на до сих пор не подводившее чувство времени, но Лена уже давно мирно сопела у него подмышкой. Большая рука обняла спящую девочку за плечо, боясь пошевелить пальцами на хрупком тельце.
Здоровяк стал потихоньку успокаиваться, мысленно кляня Борисовну, и вскоре сон не заставил себя ждать, окутывая каждую клеточку исполинского тела едва ощутимой вуалью тёплого приятного небытия.