Не мир
Шрифт:
Борисовна закатила глаза и покачала головой, но ответила:
— Никак. Дуб он армейский и такого же дуба встретил, судя по его экзотическому сану. А минус на минус, как известно, даёт плюс. Вот их обоих и законтачило натупить на чём свет стоит.
Здоровяк перевёл вопросительный взгляд на сидящего медика, она вздохнула и улыбнулась.
— Я с более простым делом. Ребёнку с матерью особые условия нужны, как минимум ребёнка необходимо мыть, а матери лучше питаться. Борисовна против. — кратко изложила свой вопрос Даша
— Я не против. — гигант легко решил проблему, а готовящаяся взорваться возмущениями Борисовна, быстро остыла, услышав несвойственное ему ударение на «Я».
— Короче, золотой ты мой, что с попом делать?
Парень, наконец усаживаясь на расстеленный плащ, ответил очевидное:
— Наблюдайте. Один часовой пусть ночью на втором этаже дежурит. Что-то ещё? — хриплый протяжный стон заглушал рваными кусками своего ржавого звучания, шум, доносящийся от костра.
Вход распахнулся, и Андрей молча покинул совет.
— Ладно, отдыхай дружочек. — Борисовна тоже вышла.
В палатке остались двое: безымянный, в полу-лежачем положении и неестественно сгорбившись, и девушка-медик, наоборот, следящая за осанкой, ровная и стройная как хлебный колосок.
— Спасибо. — она смотрела парню прямо в глаза и медленно расплывалась в сладкой, немного лисьей улыбке. Ещё через мгновение, то и дело оглядываясь, она покинула палатку.
…Такая довольная… О чём это думать надо?… Да уж… В этом мире когда-нибудь бывает спокойствие, что бы ничего странного не происходило?…
Не вставая, кое-как снял бронежилет, поставил его вертикально и отпустил падать на картонный настил пола. Погасил керосинку и лёг на свой плащ, умащивая под голову бушлат.
Все мысли перемешались: расстрелы священнослужителей, новые трупы с язвами, труп, ломающий сам себе шею и истекающий кровью из глаз. Про этот инцидент, он решил не рассказывать никому, примерно с той же целью, с которой сегодня не отменили бессмысленный карантин.
Ничто, никакие чувства не вяжутся с этим миром. А само слово «мир»! Что за ирония? Весь существующий хаос, беспорядочное насилие налево и направо, искренность, переросшая в постоянную ложь во благо. Это — «мир»?! Так не должно быть… Не должно…
Сквозь сон почувствовалось тёплое прикосновение Лены, она ложилась рядом.
Глава 24
В кромешной темноте, откуда-то издалека, послышался женский усталый вздох:
— Э-э-э-эх… — по интонации напоминающий вздох матери, собирающейся упрекнуть или даже отругать за что-то своё чадо, но всё равно с заботой. В тот же момент из ниоткуда на неопределённом расстоянии спереди прямо по тьме, как по стене, потёк красный, с виду вязкий ручей.
…Кровь… Снова сон…
Кровь начала обтекать проступающую изнутри сквозь поток трудноразличимую человеческую фигуру. Через мгновенье дёрнулась её нога и человек сделал шаг вперёд. Длинные волосы скатавшимися кровавыми лохмотьями липли по всему телу, покрывая вертикальными полосками выпяченную грудь и свисая с неё ниже талии.
Открылись глаза.
Необычайно чистые, яркие белки сверкнули в темноте двумя огнями. Затем девушка попыталась стереть с лица кровь, кое-где показалась кожа, но крови всё равно было слишком много. Она утёрла уже знакомые полные губы, и на них заиграла улыбка. В несколько шагов, неведомым способом, она покрыла, наверное, метров десять до парня и стала перед ним, выпрямив спину и вытянув руки вдоль тела. Обнажив белоснежные зубы, прикусила нижнюю губу.
Демонстрируя себя, незнакомка игриво покачивалась из стороны в сторону.
…Сейчас что-то бу…
Окровавленная особа дёрнулась вперёд и прильнула к губам неуклюжего безымянного, чуть ли не съедая его лицо в безумном поцелуе. В ноздри ударил сладковатый тяжёлый запах крови и свежего мяса, а на щеку легла окровавленная ладонь, в это время их языки переплетались в танце двух кобр.
Парень не устоял и рухнул, увлекая за собой и её. Вокруг громко плюхнула кровь.
Но губы даже не думали разомкнуться. Уже и не ясно было, сколько времени длится этот поцелуй, но вырывающаяся из груди и низа живота горечь и страсть, пресекают на корню любые попытки здравомыслия. В кружащейся голове возникла мысль, что сон скоро закончится. Сам поцелуй, кажется, длится уже дольше, чем всё снившееся ранее вместе взятое.
Поцелуй прервался так же внезапно, как начался. Улыбка на лице девушки стала ещё шире. Она отпрянула, встала и завела руки за спину, делая несколько шагов назад.
Глядя на ошеломлённого парня исподлобья, она заявила:
— А я тебя видела. — ласковый и игривый, заполняющий темноту голос прозвучал так уверенно, что на миг стал единственной существующей истиной для безымянного. — Скоро встретимся!
Девушка рассмеялась, на этот раз — от всей души, не оставляя и следа от нежных ноток. Позади неё, рядом с первым потоком крови появился ещё один, такой же. Позади них, из тьмы проступило бледное лицо покойника, что был найден прошлым днём в ТРК. Кровавые ручьи текли прямо из его глаз.
— Стой! — прозвучал слегка грубоватый, но совсем не громоподобный голос, каждый звук которого, был унесён вдаль, внезапно поднявшимся ветром. Парень прикрыл лицо рукой, пока ветер не стих. Дуновение ослабло и превратилось в лёгкий знакомый сквозняк, щекочущий стопу правой ноги, а окружающая непроглядная тьма превратилась во внутренности ночной палатки. Нога безымянного лежала в щели входного отверстия, высунутая наружу.
…Фу-у-ух… Да что же за бред такой…
Не желая возвращаться ко сну, он тихо выполз из-под объятий Лены и вышел из палатки в холодное помещение супермаркета.
Рассвет только собирался заявить своё право на мир. Было ещё темно, но прямоугольник окна уже хорошо отличим от стены во мраке. Поселение выживших на этаже раскинулось целыми двумя улочками палаток и лачуг, так что теперь костёр не был виден от «жилища» Юрия.
Пройдясь между конурами, здоровяк вышел к очагу. Шагов на двадцать правее — белеет санитарный шатёр, прямо перед которым ступени лестницы уходят в тёмную бездну первого этажа.
Хрупкая фигура с белым халатом, торчащим из-под некогда белого пуховика, уже была на своём утреннем посту.