Не могу забыть
Шрифт:
– Перестань!
– гневно крикнула она.
– Я смущаю тебя?
– невинно откликнулся Брет.
Приказав себе успокоиться, Мона сделала еще одну отчаянную попытку вразумить его:
– Пожалуйста, Брет… Ты же знаешь, что возврата к прошлому нет. Ты даром тратишь время…
– Вряд ли.
– Теперь я обручена с Риком.
– Ты была обручена с ним и вчера, но ответила на мой поцелуй так, как я не смел и мечтать.
– Я не собиралась отвечать. Ты застал меня врасплох. Я больше не хочу тебя. И не захочу никогда.
–
Мона закусила губу и погрузилась в молчание.
Они проехали две деревушки, оставили позади старую водяную мельницу и оказались на бескрайнем картофельном поле.
Вставала бледная луна, и ее зловещий свет, который шотландцы считали магическим, озарял ровные ряды ярко-зеленых картофельных кустов. Чуть в стороне стояла постройка, напоминавшая пряничную избушку. Из ее окон лился желтоватый свет.
– Ферма Грантов. Наших ближайших соседей, - небрежно бросил Брет, сворачивая на узкий ухабистый проселок.
Через пару минут показался старый сельский дом, часть которого скрывали росшие полукругом высокие деревья. Слуховые окна и темно-коричневая крыша из дранки напоминали широко открытые глаза с удивленно приподнятыми бровями. Впечатление довершала деревянная терраса. Казалось, этот дом пришел из волшебной сказки. Заросший сад был полон цветов - розовых и пурпурных азалий, желтых роз, темно красных рододендронов и раскидистых кустов с голубыми цветами, названия которых Мона не знала. О вмешательстве человека говорил только подстриженный газон.
Брет оставил машину на подъездной аллее, вышел и открыл Моне дверь.
Она проигнорировала протянутую руку. Тогда Брет прошел к багажнику и достал оттуда большую парусиновую сумку.
Мона беспомощно уставилась на нее. Неужели они останутся здесь? Но она ничего не захватила с собой. Ни ночной рубашки, ни зубной щетки, ни чистого белья… Что она наденет утром? Впрочем, по сравнению с остальными проблемами Моны это не имеет никакого значения. Интересно, что подумают соседи, увидев в этой глуши двух людей в вечерних костюмах? Прочитав ее мысли, Брет сказал: - Отсюда до цивилизованных мест полтора километра. Сложись обстоятельства по-другому, мы могли бы пообедать в ресторане Манти. Но придется довольствоваться тем, что есть в холодильнике… Пойдем-ка.
Он обнял Мону за талию, повел по гравийной дорожке к деревянному крыльцу с шиферной крышей. Достав из кармана кольцо с двумя ключами, он открыл дверь и зажег свет.
Мона очутилась в просторной гостиной с лестницей, которая вела на второй этаж. Стены были покрыты белой штукатуркой. В комнате стоял черный кожаный гарнитур и несколько разрозненных сосновых стульев. На полулежали яркие половики; окна прикрывали плотные домотканые шторы.
– Как видишь, я еще не успел навести здесь порядок.
– Так это твой дом?
– Да.
Он поставил сумку на пол, снял пиджак, бросил его на стул, с видимым облегчением освободился от галстука-бабочки и положил его на книжный шкаф.
Мона, у которой от дурного предчувствия пересохло во рту, следила, как он расстегивает рубашку.
Одолев три верхних пуговицы, он сделал паузу и насмешливо спросил:
– Чего ты так испугалась? Я не собираюсь набрасываться на тебя, едва переступив порог. Ведь я уже сказал, что не люблю торопиться и предпочитаю заниматься любовью в кровати.
– Когда щеки Моны залил румянец, он предложил: - Не хочешь освежиться перед ужином?
– Потом взял сумку, повернулся и пошел наверх.
Мона молча пошла следом. Оказавшись на лестничной площадке, он открыл правую дверь и провел Мону в комнату с белыми стенами и несколькими яркими ковриками на темных половицах.
Почти всю дальнюю стену занимал старый чугунный камин с черной решеткой; в неподвижном воздухе стоял запах сажи, смешанный с ароматом лаванды.
– Боюсь, тут не слишком роскошно, - непринужденно заметил Брет.
– Но это единственная спальня, которую я успел обставить. Дом принадлежал пожилым супругам, достался им по наследству, и они пользовались им лишь от случая к случаю.
Сердце Моны отчаянно заколотилось в ребра. Если Брет действительно собирается соблазнить ее и вернуть свое, хватит ли у нее сил, чтобы противостоять ему?
7
– Ты жаловалась на головную боль, - прервал ее мысли Брет.
– Не полегчало?
– Нет.
Он открыл левую дверь. В щели блеснул розовый кафель. Через секунду Брет вернулся со стаканом воды, двумя таблетками и вложил их в ладонь Моны.
– Вот, прими. Это поможет.
Мона сунула их в рот и запила водой, но таблетки упорно не лезли в горло. Она содрогнулась от горького вкуса во рту.
– Все в порядке?
– спросил Брет.
– Да, спасибо, - выдавила она.
– Тогда я ненадолго оставлю тебя. Десяти минут хватит? Если хочешь переодеться, в сумке смена одежды.
– Мона, не желавшая мириться с ситуацией, была готова отказаться, но тут Брет посмотрел на низкий вырез ее платья и добавил:- Лично я предпочел бы, чтобы ты осталась в чем есть.
– С этими словами он закрыл за собой дверь. Ни замка, ни задвижки в комнате не было, так что запереться она не могла. А забаррикадировать дверь было нечем.
Мона быстро подошла к окну, распахнула его и выглянула наружу. Отсюда было легко перебраться на наклонную крышу террасы, но, судя по состоянию, она не выдержала бы ее веса. Если крыша проломится, будет только хуже. Следует поискать другой способ бегства…
Но сначала нужно надеть что-нибудь более удобное, чем вечернее платье до лодыжек. Впрочем, после провокационной реплики Брета она сделала бы это в любом случае… Может, на это он и рассчитывал? Открыв сумку, она нашла несколько комплектов нарядного нижнего белья, хорошо сшитые белые джинсы, юбку на пуговицах, две шелковые блузки, легкий кашемировый свитер и пару сандалий. Кроме того, там были ночная сорочка, халат и туалетный набор со всем, что ей могло понадобиться.