Не мой мир
Шрифт:
Алина скрестила руки на груди, разъяренно глядя на него.
– Так и скажи, что тебе плевать на меня.
– Не скажу. Мне не плевать.
– Другой бы с меня пылинки сдувал, а я за тобой еще бегать должна.
– Не должна. Никто никому ничего не должен, – сказал он, чувствуя, что ему все смертельно надоело – остров, бессмысленный разговор, Алина.
Между ними все всегда было шатко, может, кроме самых первых недель, пока они не узнали друг друга получше. Алекс всегда знал, что их отношения – не на всю жизнь. Но и
– Что заладил, как попугай «не скажу, не должна»! Если хочешь знать, меня такие мужчины на свидание приглашают, я бы и Новый год могла знаешь, где встретить? – Она в сердцах взмахнула руками. – А я с тобой тут мучаюсь!
Все, это уже конец, понял он. Дальше некуда.
– Так не мучайся тогда. Иди, куда приглашают.
Она опешила – то ли ждала другой реакции, то ли сама испугалась своих слов. Они смотрели друг на друга. Алекс так и сидел на песке, она стояла рядом.
Алина хотела сказать что-то, но потом резко развернулась и побежала прочь. Добралась до стола с остатками новогоднего ужина. Внизу, под столом, стояла ваза, а в вазе – контрольные браслеты.
Алекс вспомнил, как вчера Костров, еще не основательно надравшийся, но стремительно приближающийся к этой стадии, стал агитировать народ снять их. Мол, все так делают – что мы, собаки или преступники, с браслетами ходить? У многих часы, неужели провороним время выхода из Зоны?
Ромка вытряхнул фрукты из вазы и бросил туда свой браслет. Многие последовали его примеру – в том числе и они с Алиной. На трезвую голову Алекс бы так не сделал, но тогда все выглядело иначе.
Алина наклонилась к вазе, схватила браслет и нацепила на запястье. Похоже, собралась уходить.
Алекс решил пойти за ней, поговорить. Ссора ссорой, но как-то это не по-людски: привел ведь ее сюда он, и ее родители отпустили дочь с ним. Он поднялся на ноги. Алина бежала к их бунгало, и Алекс направился туда же.
«Надо бы тоже взять браслет», – мелькнула мысль, но он подумал, что сделает это позже.
Алина носилась по бунгало, хватала вещи и, как попало, швыряла в сумку. На ней был оранжево-черный короткий сарафан с узкими бретельками, волосы она скрутила в узел на затылке.
Алекс молча смотрел, как девушка сердитым вихрем пронеслась в ванную и минуту спустя выскочила оттуда, держа в руках какие-то тюбики и баночки. Снова вернулась в ванную, чтобы переодеться, и вскоре вышла оттуда в джинсах и блузке.
Забросив яркие летние тряпочки в сумку, Алина теперь стояла спиной к нему, пытаясь застегнуть молнию. Алекс смотрел на ее тонкую шею, видел, как дрожат ее руки, как отчаянно она дергает «собачку», и ему вдруг стало ясно, насколько она сейчас несчастна, насколько ей больно и обидно. Неожиданно
Быстро пересек комнату, легонько отстранил Алину, застегнул непослушную молнию и повернулся к девушке. Она стояла, безвольно опустив плечи, в глазах дрожали слезы, которые она изо всех сил пыталась сдержать.
В этот момент Алекс понял сразу две вещи.
Во-первых, что никого никогда прежде ему не было так жалко, как Алину в эту минуту.
А, во-вторых, он осознал, что не любит ее. Разлюбил. Если, конечно, в его чувстве к ней хоть когда-то было что-нибудь, помимо горделивого сознания обладания одной из самых красивых девушек в Университете.
Чувствуя свою вину, он привлек ее к себе, обнял.
– Прости, пожалуйста, – прошептал он. – Я не хотел тебя обидеть.
Она прерывисто вздохнула, но ничего не ответила.
– Ты хочешь уйти?
Алина кивнула.
– Мне осточертел этот остров, – глухо проговорила она.
– Я тоже пойду с тобой.
Алекс быстро покидал свои вещи в сумку, переоделся. Знал, что они больше не будут вместе, но не знал, как сказать об этом Алине. Решил, что позже они спокойно поговорят и все выяснят.
«Трус!» – констатировал внутренний голос, но Алекс не обратил внимания.
Они с Алиной вышли из бунгало. Неподалеку стояли Стас, Роман и Ира. Копосова смотрела на Кострова бездумно-затуманенными глазами и вела себя так, словно на этом острове они были только вдвоем. У Романа при этом был отвратительно горделивый вид.
Стас махнул было рукой, но потом заметил, что Алина с Алексом одеты и на плечах у них сумки.
– Пока! Мы домой, – крикнул Алекс, предваряя вопросы и стараясь не смотреть на Кострова. – До завтра.
Алина не стала прощаться, она уже быстро шагала в сторону Портала.
Стас скорчил гримасу, которая должна была означать что-то вроде: «Сочувствую, дружище! Бабы, что с них взять!»
Костров и Ира, обнявшись, пошли к океану.
Алекс вслед за Алиной вошел в Комнату. Она направилась в гардеробную и уже достала из шкафа куртку. Он тоже открыл шкаф, потянулся за своими вещами.
– Я прощу тебя, но только если пообещаешь, что больше такого не повторится! – неожиданно сказала Алина. Голос ее звучал твердо и безапелляционно.
– Какого? – Алекс так и замер с вытянутой рукой, не успев снять куртку с вешалки.
– А сам не догадываешься? Вел себя, как скотина! Я тебе что, дешевка какая-то, девочка с окраины? Если ты хоть раз…
Она говорила что-то еще, но он уже не слушал. Неожиданно в нем поднялась горькая, жгучая злость на Алину – он сам от себя не ожидал. Слезы, дрожь, ранимость – все было наиграно. Демонстрация слабости, чтобы доказать свою силу.
– Любые средства хороши, верно?
– Что? – Он оборвал ее на полуслове, и Алина не могла взять в толк, о чем это он. – Что ты имеешь в виду?