(Не) мой ребенок
Шрифт:
Глаза Миры расширяются до невероятных размеров. Она смотрит то на меня, то на бывшего мужа, с ее лица быстро исчезают все краски.
— Я не знаю, что он тут делает… — лепечет она, глядя мне в глаза.
А Горцев заходит во двор.
Без приглашения.
Зато с цветами и наглым выражением на своей козлиной морде.
— Мира, я не понял, что здесь делает этот хмырь? — восклицает он. — Вы же расстались!
— Антон, я тебя не приглашала! — отвечает она звонким голосом.
—
У него амнезия, не иначе.
— Бывший муж, — тут же его поправляю. — Тебе в прошлый раз не хватило синяков на морде? Еще наставить?
— Не лезь в семейные отношения, — гаркает он и поворачивается к Мире. — Я в последний раз тебе предлагаю, пошли домой! Я даже купил тебе новое кольцо, ждет тебя дома…
— Горцев, ты хочешь, чтобы я опять наведалась к твоему отцу? — не пойми с чего храбрится Мира.
На это он нахохливается как индюк и отвечает с самодовольным видом:
— Наведайся, он как раз отдыхает в больничке с инфарктом.
При этом так довольно ухмыляется, словно рад, что отец болен. Не понимаю я этого типа. Что творится в его голове?
Краем глаза замечаю, как круглеют глаза Миры. Она закрывает рот ладонями и пятится. Очевидно, что этот тип ее жутко пугает. Никому не позволю пугать мою девочку.
— Пошел вон отсюда, — говорю обманчиво спокойным тоном.
— А то что? Это ты в своей Москве герой, а здесь ты ноль без палочки! Да у меня куча знакомых в полиции! Да я тебя собственными руками задавлю…
— Давай, — развожу руками, подходя к нему ближе. — Я позволю тебе ударить первым. Хочешь? Ну, жги, или трусишь?
Горцев сплевывает, потом швыряет в сторону веник из роз, который зачем-то притащил сюда. А потом и правда бросается на меня, прямо как тогда, в квартире Миры.
Ничему придурка жизнь не учит. Ловлю его ровно таким же хуком справа, как и в прошлый раз.
Секунда, и он летит на землю, оглушенный ударом, падает прямо к ногам моей ненаглядной.
— Мама… — снова пищит Мира.
— Не бойся, малышка, все в порядке, — пытаюсь ее успокоить.
Придерживаю Горцева на земле, заламываю ему руки, вяжу запястья его же ремнем.
— Если я тебя еще раз возле Миры увижу, руки-ноги оторву и в задницу засуну, понял? — ору над его ухом.
Слишком поздно замечаю сбоку какое-то движение, слышу ор:
— Держись, зятек, подмогну…
Внезапно мое горло берет в локтевой захват чья-то ручища недюжинной силы.
— Папа, отпусти его! — визжит Мира.
Папа?!
Чувствую, как горло начинает жечь от сильного сжатия, как могу пытаюсь освободиться из захвата.
И тут на улице появляется новое действующее лицо.
Из дома выскакивает мама Миры со шваброй наперевес.
— А ну, отпусти его, ирод окаянный! Я тебя щас…
Удивительно, но меня и правда отпускают. Шумно вдыхаю, оборачиваюсь к отцу Миры, а тот отпрыгивает назад, не удерживается на ногах и шлепается прямо на задницу.
Тут же начинает причитать:
— Новые штаны запачкал, ну ты дура, Верка… Убью…
Но вставать почему-то не спешит, лишь лупает своими глазами. Смотрю, сегодня оделся по-человечески — на нем черные брюки, белая рубашка, пиджак. Даже остатки волос на лысину зачесал. Да только как таракана ни ряди, ни причесывай, он тараканом и останется.
В этот момент начинает подниматься Горцев, орет во всю глотку:
— Развяжи! Я сейчас друзьям позвоню, тебя, суку, из города живым не выпустят. На пустыре похороним тварину! А ее я в подвале запру, там своего щенка и родит…
Ногой валю его снова на землю, наступаю на спину для верности, потом потираю шею и шиплю на Миру:
— Это ты в этом дурдоме собралась растить моего ребенка? А ну, быстро пошла, схватила документы и прыгнула в машину! Я немедленно забираю тебя в Москву!
Она смотрит на меня огромными глазами и не двигается с места.
— Быстро, я сказал! — гаркаю на нее.
— А мама? — лепечет она.
Только тут замечаю испуганный взгляд будущей тещи. Она вроде и смелая, стоит, держит швабру наготове, но я вижу, как подрагивают ее руки.
— Мама едет с нами! — гаркаю тем же тоном. — Марш!
— Мирочка, возьми мою сумочку, там паспорт, — слышу нервный голос будущей тещи.
Наконец Мира отмирает, юркает в дом и очень скоро возвращается с двумя сумками.
— Только попробуй с ним уехать, я тебя все равно найду, в подвале запру… — орет на Миру Горцев.
Не выдерживаю, с силой пинаю его под ребра, чтобы заткнулся.
— Дамы, на выход! — командую женским батальоном.
Две красотки спешат вон со двора, причем мать Миры по-прежнему держит швабру наизготовку. Боевая женщина… Нравится она мне.
Отец Миры пытается подняться, а я рявкаю на него:
— Даже не думай рыпаться! Урою!
Он тут же плюхается обратно на задницу.
Спешу на улицу, на ходу нажимаю кнопку сигнализации, и женщины забираются в машину. Прыгаю за руль, сую ключ в замок зажигания, завожу двигатель.
— Вера, ты куда? — бежит к машине отец Миры. — Я ж за тобой пришел! Мириться!
Оборачиваюсь назад, вижу, как кривит лицо Вера Николаевна. Видно, не хочется ей обратно к мужу.
Давлю на газ со спокойной совестью, и машина мчит вперед по улице.