Не моя девочка
Шрифт:
— Хочу, — киваю.
Бэлла подходит со стаканом в руках и садится, но не в кресло, а со мной рядом.
— После школы я не смогла никуда поступить и пошла работать. Но практически все мои деньги забирали мои сердобольные и безбожно бухающие, а затем и колящиеся родственники. Видите ли они меня, бедную сиротку, приютили. В квартире, которая частично принадлежала и мне. Я терпела, деваться мне было некуда. Решила — дождусь совершеннолетия и потребую свою долю квартиры. Потом учиться пойду. И жить. Однако в один момент тетка с мужем решили меня наркодиллеру своему продать. Я
Бэлла
Начинаю рассказывать, и перед глазами картинки встают. Да такие подробные, в мелочах. Как будто я сейчас там, возвращаюсь в те события и мгновения.
Помню, как в той кондитерской стоят такие потрясающие запахи. Живот урчит, желудок сжимается. Денег нет и я прошу у продавщицы булочку. Не дает, "пошла вон" говорит, ну я и иду, а по пути булку с витрины хвать — и бежать. Только до выхода добежать не успеваю, голову от голода и недосыпа ведет. Продавщица меня ловит, ор поднимает.
Что происходит в следующие несколько минут, не помню. Лишаюсь сознания. Глаза открываю и вижу мужчину перед собой. Взрослого, с бритвой головой, симпатичного. Смотрит он на меня добрыми глазами и спрашивает:
— Как себя чувствуешь?
А я смотрю по сторонам. Я валяюсь у той самой кондитерской на крыльце. Хотя нет, меня за спину придерживают. Мужчина этот.
— Не знаю, — отвечаю честно.
Мужчина хмурится, смотрит на меня внимательно.
— Деточка, ты когда последний раз ела?
— Позавчера.
— Так, поехали, — произносит он и на руки меня поднимает. Как вкусно от него пахнет, духами и корицей. А я грязная, пугаюсь, что одежда мужчины запачкается.
Он кладет меня в салон машины, припаркованной совсем рядом. За рулем другой мужчина сидит, а тот, что меня нес, тоже садится спереди.
Машина тут же трогается. Мужчины ни слова друг другу не говорят. А я лежу и пошевелиться боюсь. И того, что дальше со мной может случится — тоже боюсь.
Куда меня везут? Зачем везут?
Но я молчу. Потому что сил нет, в голове туман. И есть хочется все сильней.
Вскоре машина тормозит. Мне помогают выйти. С удивлением обнаруживаю, что передо мной не жилой дом, а здание с яркой вывеской "Baltas".
Меня ведут к стеклянным дверям. Охранник, что стоит у входа, смотрит хмуро. Но ни слова не говорит.
Внутри красиво. Понимаю, что это ресторан. Только сейчас пустой. За столиками никого нет.
— Лиза, — кричит мужчина и к нам подходит девушка, официантка, —
Девушка кивает, на меня старательно не смотрит и удаляется.
Мужчина ведет меня к ближайшему столу.
— Садись, — велит он ласковым тоном, — сейчас поесть принесут, — послушно опускаюсь на стул, — тебя как зовут?
— И… Бэлла, — отвечаю почти правду.
— Какое красивое имя, — улыбается мужчина, — а меня Йонас… Томасович.
— Тоже очень красиво, — я пытаюсь улыбнуться.
Тут же к нашему столу официантка возвращается. И передо мной ставят тарелку с супом. От его запаха голову снова ведет и я, не дожидаясь разрешения, беру ложку и начинаю жадно есть. Тарелка пустеет очень быстро. А вкуснее супа я в своей жизни не ела.
— Ты откуда? — спрашивает Йонас Томасович, наблюдающий за мной с улыбкой.
Вру, что-то про деревню, в которой якобы жила, про умерших от пьянства родителей и про дядьку с тёткой, которые тоже пили, да на игле сидели, из-за чего наш дом со всеми документами сгорел. Не знаю зачем я вру. Наверно боюсь, что Йонас Томасович решит меня обратно к тётке в Дмитров отправить. Так что я должна быть не я.
— Сколько тебе лет? — спрашивает он в конце моего рассказа.
— Восемьнадцать, — снова вру. Но на пару месяцев.
— Что делать умеешь? — неожиданно интересуется он.
— Все. А если не умею, то я быстро учусь, — отвечаю сходу, — а вы… вы мне работу предлагаете?
Йонас Томасович смотрит меня оценивающе. Сомневается? Да, я грязная, сейчас тощая, сил во мне кот наплакал. Но я соберусь. Я смогу. Никакой работы не побоюсь.
И еще я почему-то безоговорочно доверяю этому мужчине. Он меня пожалел, накормил. Отнёсся по-человечески.
— Посмотрим, — отвечает мужчина задумчиво.
Тут приносят второе. Я уже не помню, что это. Но очень и очень вкусное.
— Лиза, — тормозит Йонас Томасович официантку, а сам поднимается из-за стола, — как только девушка поест, отведи ее помыться и найди чистую одежду, — он переводит взгляд на меня и спрашивпет: — Жить, как я понимаю, тебе негде? — я киваю. И Йонас Томасович вновь обращается к Лизе. Но что он там ей говорит, я уже не слышу. Я ем, господи, я вдоволь ем!
Йонас Томасович уходит. Не попращавшись. Но я точно знаю, что снова его увижу.
В этот день я наконец принимаю душ, прямо здесь, в этом здании, в подсобных помещениях у них есть душ, Лиза находит мне одежду, пусть не по размеру, но чистую. И спальное место мне тоже находят, в небольшой комнатке, забитой каким-то предметами. Там еще диван, вполне себе удобный.
Ночью я стираю свои вещи, сушу их там же, в комнатушке. И сплю. Впервые да несколько дней крепко и сладко.
Утром Лиза находит мне работу. Она учит меня быть официанткой. И я справляюсь. Но все равно прошу еще какой-нибудь работы.
Я мою полы, но не в ресторанном зале, а в подсобке. Уже неделю, когда в зале гости сидят — их обслуживаю, перед открытием и после закрытия полы мою.
Деньги мне платят каждый день. Я уже смогла себе кое-какую одежду купить. Здесь, недалеко, на рынке.