(Не) моя свадьба
Шрифт:
– Если Пашка проснется, не бери на руки, просто покачай…
Как будто этот финт когда–то срабатывал с его сынком. Но Баграт согласился:
– Хорошо, сделаю.
Хотя очень надеялся, что сын этим вечером уже не проснется. Ведь у самого были важные–преважные планы на Милану. Впрочем, как и вчера, и за вечер до того, и вообще каждый день.
С тех пор, как они с Миланой признались друг другу в чувствах, прошло всего две недели, но Баграт уже не представлял, как вообще жил без этой сладкой конфеты. Яркая, сексуальная, вместе с тем нежная –
Не женщина, а фея из сказки.
Чем чаще он занимался с ней любовью, тем больше хотелось. Вечера, проведенные дома, вдруг стали лучшим временем суток, а выходные – вообще раем.
Жизнь Баграта обрела доселе неведанный смысл. Теперь он работал даже усерднее, чем раньше, ведь перед ним стояла цель – обеспечить. Но и о домочадцах не забывал. Едва заканчивался трудовой день, он пулей летел домой, потому что там начиналось все самое интересное.
Он выполнил данное себе обещание. Последние две недели только тем и занимался, что по–всякому одаривал Милану. Вещи из ее квартиры они так и не забрали, но не потому, что она не захотела, просто Баграт купил ей все новое. Также одарил драгоценностями. В комплект к сапфировому браслету его милая девочка получила также серьги, кулон, и вот сегодня он приобрел для нее нечто совершенно особенное.
Ему очень не терпелось увидеть свой новый подарок на любимой, он уселся в кресло и вперил взгляд в дверь спальни. Но дорогая сердцу дева все не шла и не шла.
– Милана, я жду, – позвал он ее.
Из спальни показалась ее голова.
– Я в этом не выйду… – огорошила его она.
– Почему?
– Ты когда это покупал, о чем думал? Это же… Разврат! – вдруг выдала она.
– Разврат, да, – кивнул он с довольным видом.
Тут же отметил, как щеки Миланы окрасились красным. Интересно, когда она прекратит его стесняться?
В этот момент она все же решилась выйти в гостиную. Явила ему себя в черном полупрозрачном халатике, из–под которого выглядывали чулки на поясе. А сквозь ткань поблескивал его последний подарок.
– Покажи, – потребовал он жадно.
Милана шумно вздохнула, дернула за пояс халата, подошла к Баграту.
Он развел в стороны кружевную ткань и впился взглядом в свой последний подарок – бюстгальтер, состоящий сплошь из тонких золотых цепочек, украшенный на бретельках крупными сапфирами. Вещица стоила ему немало, но определенно деньги были потрачены не зря. Его пронзало желанием от одного только взгляда на Милану в таком необычном украшении.
Лифчик почти ничего не прикрывал, но, впрочем, был создан не для того, чтобы скрывать красоту груди, а для того, чтобы ее подчеркнуть.
– Я же говорил, будешь у меня вся в золоте ходить, – протянул он хрипло.
Он сел на самый край кресла, взял Милану за талию, придвинул к себе.
Уже собрался приложиться губами к ложбинке между ее грудей, когда услышал дверной звонок.
– Кто это? – тут же забеспокоилась Милана и запахнула халатик.
– Наверное, ужин привезли, – вздохнул Баграт. – Не теряй настрой, я быстро.
С
Каково же было его удивление, когда на пороге показался вовсе не курьер из ресторана.
– Здравствуй, сынок, – протянула мама.
– Привет, сын, – пробасил отец.
А Баграт не знал, как лучше поступить. Не придумал ничего оригинальнее, как выйти на лестничную клетку прямо в халате и домашних тапочках, и захлопнуть за собой дверь.
– Что ты? – картинно всплеснула руками мать. – Будешь держать родителей на пороге? Даже в квартиру не позовешь?
– Что ж ты, сын, – вторил ей отец.
– Я… э–э… – промычал Баграт, силясь сообразить, что бы такого сказать, чтобы избежать надвигающегося цунами.
Что у него в квартире? Потоп? Пожар? Нашествие лютых тараканов? Какой еще повод можно придумать, чтобы не пустить родителей?
Нет, он, конечно, очень их любил и уважал. Но… В самом деле, кому хочется быть перепиленным пилой «Дружба»?
Пауза затянулась.
И вдруг из квартиры раздался надрывный плач Пашки. Этот ребенок не признавал полутонов, если уж начинал орать, то так, что уши закладывало у всех. Естественно, его крик был слышен и на лестничной клетке.
Баграт с опаской посмотрел на родителей.
А те на поверку оказались ничуть не удивлены тому, что в его «холостяцкой» квартире плакал ребенок.
– И когда ты собираешься познакомить нас с сыном? – спросил отец с издевкой. – На его восемнадцатилетие?
Чем дольше Баграт смотрел в глаза отца, тем четче понимал – уже не отвертится. А еще, похоже, его сдали. Раз отец знает, что у него сын, значит точно кто–то донес.
– Кто доложил вам про Пашку, Артур? – спросил он недовольным тоном.
– Совести у тебя нет, сын! Мог бы и сам все рассказать, сколько прячешь от нас ребенка… – проговорила мать и затопала носком туфли. – Слава богу, хоть Левон рассказал, что у нас в Анапе, оказывается, растет внук!
«Ну конечно Левон! Еще бы не Левон! Как злорадствовал, пока был в гостях, как старался. Берегись, братец…» – проскрежетал зубами Баграт.
Но делать нечего, он открыл дверь квартиры и сказал:
– Дорогие родители, проходите, пожалуйста. Я с удовольствием познакомлю вас с сыном.
Мать с отцом важно кивнули и прошли за Багратом в прихожую. Они уже собрались зайти в гостиную, но тут он вспомнил, в каком виде оставил Милану.
Выставил вперед ладонь:
– Подождите секунду.
– А что такое? – поинтересовалась мать.
Баграт не ответил, быстро заглянул в гостиную, с облегчением обнаружил, что она пуста. Должно быть, Милана ушла к Пашке в детскую, раз тот расплакался. И хорошо.
– Проходите, – кивнул он родителям.
Уже собирался идти в детскую, чтобы предупредить любимую о нежданных гостях, как вдруг дверь спальни сына открылась. На пороге показалась его драгоценная дева все в том же полупрозрачном халатике и чулках.