Не надо, дядя Андрей!
Шрифт:
— Подожди меня здесь, — говорит Андрей. — Я отнесу сигары и мы поговорим о твоем наказании.
И от него так веет неотвратимостью и этой сытой игрой хищника, которому просто нравится издеваться над жертвами, что я срываюсь!
— Хватит! — ору я. Вырываю свой локоть из его руки и отталкиваю его так сильно, что даже тяжелый мощный мужчина отступает на несколько шагов, не устояв. — Хватит меня мучить, урод! Пидарас! Мудак! Трахался бы со своими мужиками! Вон вас сколько, вот и трахайте друг друга паровозиком! Зачем тебе я, ебучий извращуга?!
Но чем больше я ору, тем шире расползается улыбка на его лице. Кривая опасная улыбка, от которой у меня стынет в жилах кровь.
— Я тебе заменяла твоих мужиков, да? А теперь дорвался?! Тебя бесит, что ты не можешь меня опять трахнуть, поэтому позвал кодлу пидоров?
— Теперь могу. — Коротко говорит он. — Жди здесь.
Он выдвигает ящик стола, достает оттуда коробку сигар и округлую бутылку коньяка, выходит из кабинета и запирает замок снаружи.
Я моментально замерзаю в холодном белом помещении. На мне мокрый купальник, а едва мы сюда вошли, включился кондиционер, и я не вижу пульта, не знаю, как его выключить. Здесь все белое, холодное, сверкающее стеклом и сталью. Только огромное кресло за столом черное и кожаная кушетка у стены. Остальное: шкафы с книгами, прозрачные витрины, заполненные поблескивающими бутылями и железными лотками, два стула для посетителей, светильники с тем же ледяным светом, все, все, все белое, словно я попала в царство Снежного Короля.
Я огибаю стол, дергаю ящики, но все они заперты. Обегаю шкафы, но они тоже заперты. Окна заперты. Заперты, заперты, заперты…
Меня трясет от холода и еще от страха, леденящего, заполняющего все тело страха. Хочется сжаться и спрятаться, но некуда. Я забираюсь с ногами на кушетку и вжимаюсь в угол, словно надеюсь, что он меня не найдет здесь. Но мой красный купальник в этом снежном мире выдает меня, орет, показывает, где я. Поэтому когда Андрей возвращается уже в белом халате на голое тело, запирает дверь на ключ и кладет его в карман, ему не нужно меня долго искать.
Он не торопится. Стоит у двери и улыбается, словно ждал этого момента все несколько недель, что прошли с момента договора.
— Простите меня! — делаю я последнюю попытку. В моем голосе клокочут слезы, я уже не пытаюсь их сдержать.
— Мы договорились, Лиза… — он делает шаг ко мне. Довольство в его голосе такое жирное, словно он кот, наевшийся сметаны.
— Нет…
— Да.
— Ты снова выебешь меня?
— Да, Лиза… — и в глазах Андрей плещется безумие. Вот теперь я понимаю, что это не шутки. И мне некуда деться. Вообще некуда.
Он уже подошел вплотную и я вижу как покачивается его налитый кровью член под тканью халата. Страх придает мне наглости.
— Да пожалуйста! — Я больше не могу ждать этого. Ожидание хуже самого насилия.
— Ну давай, урод! Снова отсосать тебе?
— Сосешь ты отвратительно, Лизонька… — пальцы касаются моего рта, его уголков, почти порванных во время того насильного минета.
— Так тебе пизду подавай?! — я дергаю завязку трусов от купальника, отодвигаюсь вглубь к стене и раздвинаю ноги. — Ну давай!
— Ну что ты… — его холодный голос леденит мою мокрую кожу. — Мне противно совать член в ту дырку, куда тебя ебали твои малолетние имбецилы. Раз уж я пидарас, то выебу тебя сама понимаешь, куда.
Я не понимаю. Не понимаю!
Пока его руки грубо не подхватывают меня, подтаскивая к краю кушетки и переворачивая на живот.
— Нееееееет! — кричу я так громко, что у меня закладывает уши. — Не надо!
— Надо. — Ладонь властно ложится на мою промежность, накрывая вход во влагалище. Руки раздвигают мои ягодицы, большой палец дотрагивается до судорожно сжимающегося колечка ануса. — Ты ведь хотела заменить мне моих мужиков? Так заменишь.
Я пытаюсь свести бедра, но колено вклинивается между ними. Пальцы ласково, не в пример голосу, пробегаются по всей длине моей щели.
— Волосатая и сухая, — ядовито комментирует Андрей. — Вот и какое удовольствие? Ничего, все равно бы пришлось.
Гулко стукает дверца шкафа, пальцы убираются ненадолго, раздается хлюпающий звук и моей задницы касается что-то очень холодное и мокрое. Я понимаю, что это самый последний мой шанс и рвусь изо всех сил, еще не понимая, куда я буду бежать, но не могу не попробовать. Но властная мощная рука возвращает меня на место, ложится мне на шею и вжимает лицом в холодную кожу кушетки.
— Приготовься побыть мужиком, глупая девочка, — меня обдает перегаром от полушепота этого жуткого голоса на ухо. — Чем меньше будешь дергаться, тем быстрее все кончится.
Его палец скользнул прямо мне в зад, неся с собой холод и влагу. Я вздрогнула и сжалась, но это не помогло. Напряглась, стараясь его вытолкнуть, но Андрей только рассмеялся:
— Смотри, не перенапрягись, а то всякое может случиться…
Еще пауза и палец наконец выскользнул, но я не успела почувствовать облегчение, потому что на его месте толкнулось кое-что большое и горячее. Палец и так входил с трудом, а я помнила, какой у него член! Он просто не поместится!
Но у Андрея было другое мнение.
Еще раз хлюпнуло, аккуратные пальцы растянули вход в мою жопу и внутрь пролился ледяной гель. Да откуда он у него тут?! До меня не сразу дошло, что это наверное какая-то стоматологическая херня для обезболивания и заморозки. Только стало холоднее, почти невыносимо, внутри кишки хлюпало и просачивалось вглубь моего тела холодной змеей. Член снова был приставлен ко входу и медленно толкнулся внутрь. Я заскусила губу и вцепилась пальцами в края кушетки.
Мне казалось, что меня раздирают на части. Медленно. Очень медленно. Он двигался внутрь, растягивая и наполняя ледяные внутренности раскаленной плотью и болью.
Я все-таки хныкнула, не выдержав, и Андрей тут же остановился.
— Больно? — ласково спросил он меня.
Я всхлипнула. Слезы лились сами, я не могла это контролировать. Я только старалась дышать через раз. Почему-то заморозка не помогала. Или это было бы еще больнее?
— А чем ты думала, когда дразнила меня? — так же ласково поинтересовались сверху. — Разве ты не знаешь что пидоры делают с теми, кто попался им?