(Не)настоящий папа
Шрифт:
Я немного опешила от такой просьбы.
— А почему бы вам самому с ним не поговорить?
— Думаю, у вас получится лучше, чем у меня. Я считаю, что у нас больше нет причин для конфликта. И я бы очень хотел, чтобы вы попробовали убедить его в этом. Ведь это и в ваших интересах.
— Я предпочитаю не вмешиваться в подобные дела.
— Марина, это же просто разговор. Прошу. Для вас это пустяк, а для меня крайне важно.
Перевела взгляд на Владимира, который, казалось, перестал подслушивать наш разговор и беззаботно
— Я попробую, но ничего обещать не могу.
— Этого достаточно, спасибо! — поблагодарил мужчина.
Когда мы попрощались, я повернулась к Владимиру. Он смотрел на меня со странным озорным блеском в глазах и хитро улыбался.
— Даже интересно, и как ты собираешься меня убеждать? Я весь в предвкушении…
— Еще бы знать, в чем. Что между вами происходит?
— Ничего не происходит, — уклончиво ответил Владимир. — У Громова-старшего появились нешуточные проблемы, и он наивно полагает, что я могу их решить по щелчку пальцев.
— А ты можешь? — осторожно уточнила я.
— Нет, Марина. Я не всесилен. Максимум, что я могу, — оспорить наложение ареста на счета. Но… не стану этого делать.
— Почему?
— Потому что Громов подпортил жизнь слишком многим людям. Пусть на собственной шкуре прочувствует, каково это — быть в роли жертвы.
— Если он звонит мне с подобными просьбами, он уже давно все прочувствовал. Может быть, вам стоит перейти к мирным переговорам?
— Мирные переговоры у меня намечены совершенно с другим человеком. И это твоя мама.
— Я сама с ней поговорю, беспокоиться не о чем.
— Предлагаешь мне взвалить на свою красавицу-невесту гневные тирады матери о постылом женихе? Нет, Марина, я уже и речь подготовил, и сотню раз перед зеркалом отрепетировал.
Не смогла подавить смешок:
— Хотела бы я посмотреть хотя бы на одну репетицию.
— Я покажу тебе нечто гораздо более интересное… — Он с озорной улыбкой притянул меня к себе.
Вечером этого же дня, когда мы уже вернулись в лагерь, я решила попробовать возобновить мирные переговоры. Подсела к нему на скамейке у детской площадки, где играл Кирюша, и тут же оказалась в теплых надежных объятиях.
— Вова, насчет Громова… Я не хочу, чтобы вы продолжали враждовать из-за меня.
— Марина, все гораздо сложнее, поэтому враждуем мы давно не из-за тебя. Он много дел наворотил, чтобы так легко отделаться. И скажу откровенно, будь я сейчас на его месте, он бы ликовал и злорадствовал.
— Но ты ведь не он…
Владимир вздохнул и потер свободной от объятий рукой висок. Некоторое время мы молча наблюдали за игрой нашего сына и его друга Макара, затем мой будущий муж взялся за сотовый и стал кому-то звонить.
— Привет, Артем. Думаю, нам пора связаться с Громовым… Да, пусть подает в отставку по всем фронтам. Если выполнит, расскажем его юристам про все подводные камни с этим переводом. А там пусть отсылают официальный запрос в банк.
Он выслушал ответ и попрощался.
— Оказывается, мой жених — еще тот мошенник.
— Если начинают трогать дорогих мне людей, я могу стать кем угодно… — ответил Владимир, задумчиво улыбнувшись.
Не прошло и минуты, как его телефон снова ожил.
— Да, Артем… Что? Ты уверен? Хорошо, спасибо. Держите меня в курсе.
Я буквально почувствовала, как воздух вокруг нас охладел на несколько градусов, и забеспокоилась не на шутку.
— Что такое?
Он поднял на меня потемневшие глаза и шумно выдохнул:
— Громов попал в аварию в районе четырех часов дня, когда ехал в машине какой-то молоденькой преподавательницы из своего университета, как поговаривают — любовницы. Сейчас они в реанимации, обстоятельства происшествия выясняют правоохранительные органы.
Я даже не нашлась, что ответить, а Владимир крепче прижал меня к себе. Буду искренне надеяться, что с отцом Сергея все будет хорошо…
Эпилог
Владимир
— Уже можно открывать? — нетерпеливо прошептала моя жена.
Она неосознанно подпрыгивала на месте, словно маленькая девочка, которой не терпится получить новую игрушку. И она прекрасна в белом длинном платье невесты. В темно-рыжие локоны, собранные замысловатой широкой косой, вплетены белые ленты и цветы. На глазах — темная повязка, которая не дает ни единого шанса подглядеть за окружающей обстановкой.
— Пока нет, — ответил я.
— А когда?
— Терпение.
Марина вздохнула, продолжая послушно идти под руку со мной. Она улыбалась именно так, как я любил: сияющей жизнерадостной улыбкой, согревая мне грудь невероятно нежным теплом. Все-таки мою жену невозможно не любить. Даже Оксане хватило всего трех месяцев, чтобы основательно подружиться. Для моей дочери она, конечно, не мама, но и не Марина Константиновна. Теперь она просто Марина, которой доверяют девчачьи секреты, недоступные для папиных ушей. Даже немного завидно.
Довел свою искорку до воды и прошептал:
— Пришли…
Она хихикнула и за мгновение стянула с глаз повязку.
— Бог ты мой, Вова! — восторженно воскликнула Марина и устремилась к воде.
Весь берег океана сиял голубым свечением, поражая своей красотой и привораживая взгляд. Светящиеся дорожки покачивались синхронно с легкими потоками воды, иногда вспыхивая искрами, как звезды в небе, и вызывая у моей жены очередные возгласы восторга. Да, это совершенно другая картина, нежели мы видели в небольшой расщелине в прошлом. Сейчас для морских свечек самый сезон, и я специально подбирал отель, где скопления ночесветок встречаются чаще всего.