Не ныряйте с незнакомых скал
Шрифт:
Кроме того, я не могу теперь играть в игры. Даже в те, в какие играл раньше и гордился, что дошёл до какого-то уровня. Игры кажутся мне сейчас каким-то страшным изобретением для отъёма времени у населения. Более того. Однажды мне показалось, что это – изобретение для отъёма жизни. Как отрезало.
Никому сказать об этом я не могу. Просто – не играю.
Но уровни – это хорошо придумано. Кто-то умный придумал про уровни, но, наверно, и сам не понял, что он придумал.
Зато я теперь понял. Теперь, когда я перешёл на другой уровень.
Волей-неволей.
Глава 3
– Тебе ноутбук дать? – спокойным голосом спрашивает мама. – Мне надо в собес. Я всё-таки хочу выбить тебе электроколяску. Оказывается, тебе положено две коляски – для улицы и для дома. Шейникам – положено. От этих чиновников разве добьёшься того, что надо! Хожу как нищенка – выпрашиваю, выпытываю, унижаюсь!
– Не ходи.
Мать поднимает бровь и глядит на меня:
– А кто пойдёт? По-хорошему, они должны бы нам домой эти коляски прикатить.
– Ты много хочешь. А вот кто меня будет сажать в эту коляску?
– Я думаю, ты сам научишься. На руках. Надеюсь, Олежка.
– Ма, но ты же знаешь, что у меня даже ложка из руки вываливается.
– Научишься.
– Нет.
– Делай гимнастику. А то ты день занимаешься – два нет.
– Ма, отстань. Я занимаюсь, когда ты не видишь. Два раза в день – точно.
– Не отстану.
– Ладно, – говорю я, чтоб она успокоилась. – Вот ты уйдёшь – я начну.
Мать снова перевела меня в лежачее состояние. В полулежачее.
– Ноутбук дать? А книжку?
– Нет.
– Что, так и будешь смотреть в потолок? Музыку хоть включи.
– Не хочу. Полчаса посижу так. Я же гимнастику буду делать.
– Ну давай. Ты это… Не думай так уж сильно… Не растравляй себя. Что поделаешь… – примирительно вздыхает мама.
– Угу, – отвечаю я.
«Как могу, мама. Как могу, так и думаю».
Я хочу сказать матери, чтоб она быстрее уходила.
Я хочу прокричать матери, чтоб она быстрее сваливала. В собес, в пенсионный отдел, в ресторан, на каток, на лыжный кросс. Куда угодно.
Я хочу прорычать матери: «Канай отсюда, старая стерва!»
Далее идёт матерное послание.
Но я сдерживаюсь. Я просто проявляю максимальный протест, которым владею: я закрываю глаза и откидываю голову на подушки.
– Ну, я пошла.
– Угу.
Всё, дверь закрыта. Через пару минут щёлкает и входная дверь.
Слава богу, я один.
Теперь я могу завыть.
– У-у-у!..
Я вою. Я – раненый молодой волк с перебитым хребтом, который почему-то не умер, а остался в живых. Я бьюсь головой о подушки. Я сжимаю кулаки, насколько могу сжать. Я бью кулаками по матрасу. Правая рука тотчас выдаёт спастику.
Я скрючиваюсь от боли. Гимнастика, мать её!..
На какое-то время я даю себе волю. Я кричу в небо всё, что накопилось на сердце. Вернее, то, что накопилось за шесть месяцев, что копится там постоянно и никуда не девается.
Ну почему?
Почему я, именно я?
Я не хочу! Не могу! Не желаю! Моя воля подавлена чем-то мощным, неконтролируемым, жестоким. Разве можно так раздолбать человека и оставить его жить с этим?
Нет! Нет!
Да.
Это произошло. Кричи не кричи. Бейся головой, стучи кулаками.
А оно – уже произошло.
Нет, мне только кажется, что я перешёл на какой-то другой уровень. Это я так себя успокаиваю. Это не левел-ап [1] , как мне хотелось бы думать. На самом деле это Game over [2] .
1
Левел-ап (от англ. level up – букв. «повышение уровня») – улучшение какого-либо навыка, переход на новый уровень. Также может употребляться в переносном смысле для обозначения дня рождения.
2
Game over – конец игры (англ.).
И, что характерно, у меня нет других жизней в запасе.
Это я, разрушенный робот, валяюсь внизу кадра, а сверху прыгают все те, кто пока не вышел из игры.
«Мама, спаси…»
Ха! Не спасёт мама. Никто не спасёт.
Глава 4
Повыть – это хорошо. Это – правильно. Раньше я выл гораздо сильнее. До сумасшествия. Вот что делать, когда всё твоё существо против того, что происходит, а ты не можешь ничего изменить?
В один из приступов «воя» я вдруг вспомнил про фашистские лагеря смерти. Наверно, что-то подобное испытывали люди, попадая туда.
Интересно, а могли они там повыть?
Или у них не было на это сил? Или времени? Или возможности? Там у них за любой приступ воя или какой-то иной слабости положен был расстрел. Или что-то подобное, равное смерти.
Я начал думать о ситуациях, подобных моей. Плен, например. Рабство. Гладиаторы. Из болезней – рак, например. Вон по телевизору показывают лысых умирающих детей. Ну, наверно, и другие болезни есть, получив которые человек страдает от недоумения: «Почему я?»
Тут я пришёл к определённому выводу. К тому, что в такой ситуации оказывается каждый человек. Ну просто – каждый. Каждый знает, что он умрёт. Рано или поздно.
Будет он протестовать или не будет.
Будет вопить и выть или нет.
Только у каждого это происходит по-разному, в свои сроки. Когда сроки спрессованы, спрессована и реакция человека на ситуацию. Но быть убиваемым так или иначе для человека больно и страшно.
Можно перефразировать известную поговорку о том, что воскресенье – это день, отравленный понедельником. Жизнь – это процесс, отравленный ожидаемой смертью. Просто, когда всё хорошо, человек об этом не думает. Просто он об этом забывает.