Не обижайте женщин. Часть 1
Шрифт:
Фархим изящным движением промакнул губы белоснежной салфеткой, огладил короткую острую бородку, посидел пару минут, собираясь с духом, потом встал. Медленно, но неотвратимо он шел в спальню. За наследником. У него будут дети и непременно – сын. Это главное условие семьи, чтобы унаследовать землю.
Он не стал включать свет, еще на ходу расстегивая свои одежды и небрежно разбрасывая их по комнате. Жена поднимет и приведет их в порядок, женщина должна знать свое место. Полностью обнаженный, он подошел к краю кровати, посреди которой возвышалось одеяло. Опять эта ее дурацкая привычка сворачиваться в клубок посреди кровати, намотав на себя одеяло. Он рывком сдернул одеяло на пол и на него пронзительно уставились глаза – миллионы крохотных точек, горящих словно далекие свечи. Фархим попятился. Темный комок начал расправляться,
– Не надо! – Всхлипнул он. – Я больше не буду! Честное слово!
Тварь взмахнула щупальцами, оставив на обоях длинный влажный след, затем ловко схватила Фархима поперек туловища и швырнула в дальний угол спальни. С душераздирающим воплем, он подскочил и мгновенно скрылся в огромном платяном шкафу. Истерично распихивая одежду, он услышал быстрый дробный перестук и вцепился в дверцу шкафа двумя руками.
– Нет, пожалуйста, не трогай меня, – рыдал он, едва удерживая дверцу, шкаф ходил ходуном. Он протянул руку назад и не глядя нащупал деревянную рукоять от лопаты. Подпер ею дверцу так, чтобы ее было невозможно сдвинуть, бессильно присел на корточки и запустил пальцы в волосы.
– Что же это такое, – стонал Фархим, – что же такое, а? У всех жены как жены, нормальные бабы, а у меня – этот ужас. Позор мне, позор! Разведусь – вообще ни копейки из наследства не увижу. Не разведусь и она меня когда-нибудь сожрет. Что же мне делать, несчастному, что делать? Ай вэй!
Тварь недобро притихла и Фархим отнял руки от головы, прислушиваясь. Он боялся, что там, в спальне, происходит что-нибудь страшное. Но убрать подпорку и выглянуть из шкафа было выше его сил. Внезапно что-то ударило в шкаф с такой силой, что он затрещал и опасно закачался, грозя вот-вот опрокинуться – Фархим взвизгнул.
– Ну извини меня! – Отчаянно кричал он. – Я больше так не буду, клянусь! Я тебя пальцем не трону! Никогда! И … и … разрешаю кушать, когда захочешь, только не трогай меня, не трогай!
Тварь угомонилась. Фархим ждал. Он услышал, как что-то проскребло по шкафу, затем наступила тишина – тварь ушла спать. Он нащупал справа от себя подушку и одеяло, поправил подпорку и попытался лечь поудобнее. Каждую ночь он находил в спальне эту кошмарную тварь. Каждое утро его встречала жена. И он сходил с ума, пытаясь понять, что же с ним происходит – может на него навели морок? Или это демон приходит его мучать, за то, что он ослушался своих родителей и женился без их разрешения? Его мелко знобило. Утром он найдет на постели свою красавицу-жену, ненужную и нелюбимую. Но она будет ласкова и весела, накормит его завтраком, и он в очередной раз решит, что ему всего лишь привиделся кошмар. Уже засыпая, Фархим вдруг подумал о том, как долго он уже спит в этом шкафу.
Однажды шкаф просто не выдержит и рассыплется. Где ему прятаться? Дверь ванной уже выломана. На балконе слишком холодно.
Однажды эта тварь дотянется до него.
Лилиена
В доме царили образцовый порядок и чистота, словно в операционной. По крайней мере, такой она запомнила свою квартиру до ухода на работу. Вымытые до невидимости окна пропускали тусклый вечерний свет. Лилиена села в прихожей на пуфик и устало стянула с себя сапожки.
– Дорогая, что у нас на ужин? – С улыбкой вышел из зала муж, с него обильно сыпались крошки, оставляя на полу дорожку. Лилиена посмотрела на это безобразие и вспомнила сказку про Ганса и Гретель. Она с трудом подавила в себе желание швырнуть в мужа сапог, который держала в руке.
– На ужин? – Медленно переспросила она, отвернувшись, чтобы взять себя в руки. Он обнял ее сзади, прижав к себе, и дышал луком с пивным перегаром. Ее передернуло, она оттолкнула мужа локтями.
– Что с тобой? – Удивленно спросил он, слегка отступив. – Еще один плохой день?
Да, подумалось ей, еще один. Слишком много плохих дней в последнее время. И все они становятся такими, когда я переступаю порог собственного дома. Она вздохнула, глядя на себя в зеркало. Она видела, как за ее спиной назойливо топчется Джей, переминаясь с ноги на ногу и стряхивая крошки с футболки на пол. В ее душе, подобно яду, попавшему в кровь, начала разливаться ярость. Она резко повернулась и выкинула вперед руку, ткнув пальцем в пол:
– Джей, я тебя сколько раз уже просила не устраивать свинарник?
– Да что с тобой такое? – Вспылил он. – Это всего лишь крошки. Подумаешь, немного мусора на полу.
– Немного? – Лилиена перевела дух и, четко чеканя слова, заговорила. – Всего лишь крошки? А что творится там – в гостиной? Всего лишь помойка? Значит так. Я иду в ванну. Когда я выйду, и здесь, и везде, где ты отметился, должно быть чисто. Иначе ужин отменяется до возобновления порядка и чистоты!
Не давая ему сказать и слова в свое оправдание, она вошла в ванную комнату и с шумом захлопнула дверь. Опять сорвалась. Каждый раз после этого, она страшно мучалась совестью. Но ведь и Джей после каждой ссоры клятвенно обещал, что будет убирать за собой. Почему она должна контролировать себя, а он – нет?
Медленно скидывая с себя одежду, она все думала – какие же еще способы убеждения ей следует применить? Как ей донести до Джея, что порядок в доме ей дается путем огромных усилий? Особенно, после его сцен с виноватой мордочкой: «ах, я забыл, что ты скоро придешь, давай я погуляю, чтобы не мешать тебе убираться»? Он устраивает беспорядок, а она потом тратит несколько часов, чтобы в доме снова стало чисто. И это после возвращения с работы, которая тоже достаточно тяжела. Ведь она операционная медсестра и по многу часов проводит на ногах. Возвращаясь домой, Лилиена хочет только одного – упасть на диван и поднять ноги на специально купленный для этого пуф. Но каждый раз она обнаруживает частые заросли пивных бутылок, пустыни из крошек от пиццы и чипсов, а также грязную посуду, расставленную в самых неожиданных местах. Иногда к этой мусорной вечеринке присоединяются грязные носки, мятые футболки и журналы с липкими страницами. В худшие дни Джей опрокидывает и разливает бутылку колы, следы от которой потом находятся по всему дому, а также на диване. На ее любимом пуфе постоянно валяются какие-то мужские игрушки: проводки, гаечные ключи, болты, пассатижи и горсти ржавых гвоздей разного размера. Господи, как ее угораздило выйти замуж за этого грязнулю? Да еще и полюбить его.
Она вздохнула и пустила воду. Ей подумалось, что, если она задержится в душе, у Джея будет шанс все исправить и оставшуюся часть вечера они проведут вполне сносно.
Но, покинув ванную, она обнаружила надувшегося мужа, который сидел с ногами на диване, измяв и испачкав плед. Диванные подушки валялись на полу, под одной из них явно виднелась лужица подсохшего пива.
– Это что такое? – Чужим голосом спросила она, оглядывая комнату. Джей лишь раздраженно дернул плечом, показывая, что не желает разговаривать с ней. Что ж, Лилиена отправилась на кухню, где ее тоже ожидали разгром и разруха. Будто издеваясь над ней, откуда снизу раздался громкий женский хохот – Лилиена сердито затопала ногами, вымещая бессильный гнев на соседке. Медленно пройдясь по кухне и оценив масштаб бедствия, она приняла решение. Не говоря ни слова, она оделась и подхватила сумку с рабочей одеждой. Можно, конечно, вернуться на работу, но тогда придется сначала идти три квартала пешком, а потом выполнять обязанности дежурной медсестры в приемном покое. Нет уж. Ей нужно отдохнуть, хотя бы чуть-чуть. Немного поколебавшись, она поднялась на два этажа и постучала в дверь.
– Кто там? – Испуганно спросил тоненький голосок. Лилиена вздохнула – она же так и не придумала, как будет объясняться.
– Хольга, привет, это я, Лилиена, твоя соседка с пятого этажа.
Дверь немного приоткрылась, показалось женское личико, серенькое, осунувшееся. Лилиена натянуто улыбнулась.
– Прости что так поздно, – извиняющимся тоном сказала она, – можно мне у тебя переночевать? Если не помешаю, конечно.
– Нет, не помешаешь! – Ответила Хольга с облегчением, распахнула дверь и улыбнулась. – Входи, сегодня я одна, не знаю куда мой делся. Наверное, опять пьет у кого-то из дружков. Слава богу, что не дома.