Не обольщайся!
Шрифт:
Не знаю, что вынудило его — необходимость сдержать слово или сладость моего поцелуя, но через мгновение я уже лежала на шелковых простынях, окутанная теплом его рук, накрытая его телом.
— Ты уверена, что этого хочешь, девочка? — спросил он, и я только сейчас заметила пьяные огоньки в глазах.
Мне бы отвернуться, уйти и принять то, что будет через три дня, но губы уже давно прошептали твердое:
— Да…
А потом было все то, о чем я даже не смела мечтать — бесконечная нежность на кончиках пальцев, тёплая сладость губ, крепость нежданных объятий. Я таяла в его руках, тонула в его ласках, растворялась в полыхающем огнем взоре. Настолько, что даже не ощутила обещанной боли. Настолько, что в какой-то момент вознеслась возрождённым фениксом к небесам, и обессиленно рухнула обратно.
Проснулась, задолго до рассвета, усилием воли вытягивая себя из охватившей неги. Мой первый мужчина все еще спал. Сейчас расслабленный и умиротворенный он выглядел гораздо моложе и красивее, чем тогда пять лет назад.
— Надо же я второй раз просыпаюсь в твоей постели, любимый. Как бы мне хотелось, чтоб так было всегда, но я не смею надеяться на большее. Спасибо, за то, что стал первым и показал, как это может быть прекрасно. Я постараюсь, чтобы ты, мой любимый, остался единственным, — шептала я, легонько касаясь его губ, и выскальзывая из теплой постели.
Я не стала искать свою рубашку, увидела его и тут же утонула в ней, окутанная его запахом и теплом, накинула свой брошенный у двери плащ и так же тихонько выскользнула из комнаты, как и скользнула в нее несколько часов назад.
Замок еще спал, а когда проснется, четвертой дочери герцога Шавеза в замке уже не будет, как когда-то давно не стало и бродяжки в деревенской таверне.
Глава 2. Побег
Мириэль Джураль
Прокравшись за ворота замка, заурчала, призывая зурха. Путь дальше был спланирован и просчитан заранее, не зря я к этому побегу готовилась целых четыре года. Искала, выясняла возможности. Все было бы проще, если бы не было в моих жалах крови рода. Крови, с помощью которой старший в роду может не только отыскать потерянного ребенка, но и подчинить его, заставить делать то, что нужно. И лишь когда парень проходит обряд посвящения, доказывая свое право на самостоятельную жизнь, а девушка с помощью брачных уз меняет род, лишь тогда глава рода теряет возможность управлять своими отпрысками.
Впервые всю подчиняющую силу крови я ощутила лет в семь. Тогда я закатила истерику отказываясь учить этикет, и весь день провела как послушная кукла, следуя приказу отца слушаться гувернантку. Даже в туалет не могла выйти без ее приказа, а она этим воспользовалась. До сих пор в ушах иногда стоит смех сестер и их друзей и маленькая, скованная чужой волей девочка, не способная удовлетворить свои физиологические потребности без приказа. За то, попав в ловушку, я научилась варить зелье, способное на время приглушить кровную связь. Всего на трое суток, но мне этого было достаточно. Жаль только ингредиенты сложно достать и дорого. Все сбережения ушли на одну порцию.
Светило стояло в зените, когда я решила остановиться и передохнуть. Планируя побег, я рассчитывала к этому времени быть уже у озера, но когда узнала о приезде Джея, не смогла уйти в ночь. Слишком велик был соблазн, слишком большим был страх, что я проживу всю свою жизнь так ни разу и не испытав этого эфемерного чувства — любовь.
Любовь, о которой я только слышала в сказках старой нянюшки. Любовь, которой в нашем мире, словно не существует. Да, и откуда ей взяться, если девушки носители запечатанной силы и ценны именно этим. Хорошо, что маги еще не придумали, как можно измерить эту самую силу в запечатанном виде, а то представляю во что, тогда бы превратился этот прогнивший мир.
— Так сколько вы хотите за Мириэль, герцог? — всплывает в памяти подслушанный разговор.
— Сто тысяч, маркиз. Мири обещает вырасти красавицей, — отвечает отец, так словно речь идет не о его дочери, а о зурхе, — Но ей только пятнадцать и придется еще подождать девять месяцев.
— Что ж, герцог, я обсужу это с сыном, — кивает отцу собеседник.
И они расходятся вполне довольные друг другом. Позже я с удивлением рассмотрела в претенденте на свою руку одного из четверых несостоявшихся насильников. Выдержала даже танец с ним, с трудом гася рвотные позывы и дрожь омерзения от прикосновений.
Покачала головой, прогоняя дурные воспоминания. Не время думать об этом. У меня есть план и единственная возможность самой определить свою судьбу, и я ее не упущу. Подгоняю зурха, нужно успеть добраться до озера до темноты.
«В нашем мире есть лишь одна возможность у женщины быть счастливой. Выпить стирающее сознание зелье, или добравшись до Зияющего озера, отыскать остров Туманов, и уйти в портал, проведя специальный ритуал перехода», — мелькают в голове сказанные мне когда-то одной из воспитанниц слова.
Мы познакомились с ней на третий год жизни в пансионе, когда мне тринадцатилетней выделили свою личную комнату. Моя новая подруга была на несколько лет старше меня, а к тому же умна и образована. Она постоянно делилась со мной своими мыслями и наблюдениями, рассказывала, что успела узнать до смерти своего любимого отца, не желающего участи безвольной жены для своей дочери. И когда я позже встретила ее на том первом балу, предварительно разузнав все о ней, я испугалась. Равнодушная, покорная она не отходила от мужа и даже улыбалась по его приказу.
— Беги, девочка. Если ты и правда нашла мой дневник и хочешь вырваться, беги. Воспользуйся вторым путем, потому что первый не настолько эффективен, — прошептала она мне в тени сада, где мы уединились, чтобы перекинуться парой фраз, пока ее муж развлекался с двумя служанками.
Весь свой первый бал я искала среди мужчин того единственного, кого хотела видеть, и лишь спустя несколько часов услышала долгожданную весточку:
— Говорят, герцог Селидер, впал в немилость и Его Величество отослали его в Юрхию, — прошептала одна из собравшихся в кружочек девушек.