Не оборачивайся назад
Шрифт:
– Gruss got!
– метров за тридцать до трактора Михаэль приветственно помахал рукой двум высоким мужчинам, цеплявшим на крюк большую кипу сена, чтобы уложить её на прицеп.
– Gruss got!
– ответили они, одновременно снимая рукавицы, чтобы пожать протянутую руку.
– Михаэль?
– Да, Михаэль Штубе, корреспондент Tiroler Tageszeitung.
– Мне звонил Видер по поводу вас, - сказал один из мужчин.
– Я Клаус Мозер, а это мой сын, Адольф. Мы здесь в неофициальной обстановке, так что давайте и общаться соответственно, по именам.
– Очень приятно, - ответил Михаэль.
–
– С удовольствием. Сейчас погрузим сено и поговорим - это последняя кипа на сегодня. Вы костёр умеете разжигать?
Михаэль пожал плечами:
– Могу попробовать... а что?
– Вы голодны?
– Нет, совсем нет.
– А у нас есть традиция — делать после работы запечённую в углях картошку. Вкусно и просто. Я думаю, вы тоже не откажетесь.
– Вполне возможно. Давайте, я готов вам помочь.
– Вот дрова, - старший Мозер указал на кучку поленьев, лежавшую на краю прицепа.
– Приступайте!
Через пять минут костёр уже весело трещал, бойко пожирая заготовленное топливо. Мозеры, погрузив сено и укрепив тюки прочными верёвками, вскоре присоединились к Михаэлю, который сидел возле самого огня, с удовольствием ловя исходящее от него тепло. Картошка, которую они принесли, оказалась уже готова к запеканию — чисто вымыта, натерта солью, проложена кусочками сала и обернута в фольгу.
– Ну что же, спрашивайте, молодой человек, - сказал Клаус, тоже садясь на складной стульчик и протягивая натруженные руки к живительному теплу.
– Что вам еще не рассказали? Адольф, принеси ещё нам веток подбросить. Да-да, вот те, что мы на дороге собрали!
– Даже не знаю, с чего начать, - Михаэль неожиданно задумался.
– Вроде бы много знаю, а на самом деле и ничего.
Клаус усмехнулся:
– Это нормально, учитывая выбранную вами тему. Видите вот эту скалу? Так вот возле неё она и обретается. Там есть дорожка наверх, еле заметная среди деревьев, оттуда эта женщина и появляется.
– Вы видели её??
– удивился Михаэль.
– Нет, но я разговаривал со своим несчастным племянником, пока он совсем не свихнулся, а также сам сопоставил факты по другим случаям. Я не могу её увидеть, Михаэль.
– Почему же?
– Потому что я местный, - Клаус хитро подмигнул.
– Ни местные жители, ни приезжие женщины или дети её не интересуют. Только мужчины.
– Как вы это объясняете?
– спросил Михаэль, одновременно доставая планшет.
– Дело в том, что для появления призрака должны сойтись условия, по которым это появление будет обусловлено. Это же не автобус, который ходит по расписанию! Силовое поле конкретного места, которое начинает вибрировать при появлении объекта, возбуждает активные частицы, благодаря которым призрак может материализоваться. Если все компоненты сходятся, то бойся, неосторожный прохожий.
– Ого!
– Михаэль не удержался от громкого восклицания, поразившись недюжинным знаниям своего нового респондента.
– Это поистине невероятно, герр Мозер! Позвольте, я всё это запишу... откуда вы всё это знаете?
Клаус широко улыбнулся. Было видно, что он доволен произведенным эффектом.
– А вы думаете, что мы тут, в глубинке умеем только с коровами общаться? Одно другому не мешает,
Адольф, крупный детина, розовощёкий, темноволосый, как и его сестра, приподнял вверх одну бровь:
– По поводу цыганки?
– Ага.
– А что тут думать?
– сказал он, немного отстраняясь от пламени, которое занялось с новой силой, благодаря подброшенным веткам.
– Пусть идёт туда сам и проверяет, если не верит. Не боитесь, герр корреспондент?
Михаэль решительно кивнул головой: ему пришлась по душе эта простая манера общения с обоими Мозерами.
– Обязательно пойду! И пойду обязательно один, ради чистоты эксперимента. Я хочу сам всё проверить, иначе это не репортаж будет, а обычное газетное дерьмо.
– Вот-вот! Именно! Хотя на вашем месте я бы поостерёгся.
– Я знаю. Всё складывается одно к одному.
Адольф согласно развёл руками:
– Эта фрау появляется только при появлении путников - мужчин и обязательно неместных. Почему? Да потому что это вызывает у неё ассоциации с теми людьми, которые пришли сюда однажды и стали причиной всех её бед. Местные, наоборот, ассоциируются с теми, кто хорошо к ней относился. А по поводу женщин тоже всё просто — женщин среди карателей не было.
– Но как она отличает, кто местный, а кто нет?
– спросил Михаэль, удивление которого дошло до крайнего предела. Информация лилась на него, словно из рога изобилия в больших объёмах, нежели он мог надеяться.
– Вы знаете, что такое тонкий мир?
– спросил Клаус, отвечая на заданный вопрос.
– Знаете, что у каждого человека существует астральный двойник?
– Ну-у..., - Михаэль замялся.
– Только в самых общих чертах. Я всегда был материалистом.
– Но это вовсе не означает, что ничего такого не существует. В тонком мире, откуда прорывается материализованный призрак, условностей не существует. Там сразу понятно, кто, почему и зачем. Наша фрау обитает в маленьком его уголке, строго ограниченном по размерам, и она словно паук, который чувствует мельчайшее колебание своей паутины. Ваш астральный двойник задевает такую нить, и всё — он уже в сетях.
– Ничего себе!
– Михаэль по-прежнему никак не мог прийти в себя. Поток всё новой информации закружил, запутал сознание, и надо было как-то с этим разбираться.
– Скажите, но разве призраки обитают в тонком мире? Я немного знаю, но мне кажется, что это не их место.
– Да, верно, - Клаус сделал рукой утвердительный жест.
– Но дело в том, что у нас случай с потревоженным призраком, лишённым того, что гарантировало его покой. Вам уже рассказали историю с этими эксгумированными детьми? Вот и ответ. Нельзя было этого делать. По крайней мере, разлучать их. Если бы они взяли также кости матери, ничего бы не произошло. К сожалению, в то время я не был депутатом, и не мог помешать этому безобразию. Я понимаю, что это нужно для опытов, для генетики, но необходимо соблюдать и некоторые условия.