Не оборачивайся
Шрифт:
— Хорошая идея, — сказал Питер. — Пока.
После некоторых колебаний Аманда приложила карточку-ключ к замку, он щелкнул, и Питер широко распахнул перед Амандой дверь.
— Встретимся на занятиях, — сказал Дрю через плечо.
— Конечно, пока, — ответила Аманда.
Она вошла и подождала Питера, но так и не посмотрела ему в глаза, и они молча поднялись по лестнице в ее комнату.
Аманда жила в отдельной комнате, но, чтобы туда попасть, нужно было пройти через спальню подруги. К счастью, Дайм не было дома.
— Ее нет уже неделю, — сказала Аманда, проходя мимо небрежно брошенного на постель одеяла. — Наверное,
Питер ничего не сказал. Аманда вошла в свою комнату и включила лампу, на которой висел шарф, чтобы приглушить свет, опустилась на кровать и сняла мягкие сапожки из овчины. Она все еще не смотрела на Питера.
Он бросил сумку у входа на шерстяной коврик. Стены украшали плакаты митингов, в которых в разное время участвовала Аманда: в защиту животных, подростков, за права женщин и сексуальных меньшинств. Огромные подушки на полу, в углу оранжевое складное кресло из ИКЕА. Над кроватью портрет Че Гевары — Питер решил, что такие выдавали всем в день заселения. Когда он в первый раз сюда попал, то в шутку назвал спальню Аманды суперрадикальным притоном курильщиков опиума.
Теперь комната не казалась Питеру разноцветной и уютной, ему здесь было тесно. Аманда продолжала молчать.
— Ты встречаешься с этим парнем? — наконец спросил он.
Она покачала головой.
— Нет, мы дружим.
— Да? А у меня возникло впечатление…
— Я же сказала, мы просто друзья.
Аманда встала, прошла через комнату, взяла с встроенного туалетного столика электрический чайник и, убедившись, что в нем достаточно воды, нажала на кнопку. Не поворачиваясь к Питеру, она спросила:
— Почему ты здесь?
— Мои родители вышвырнули меня вон.
— Что? — Наконец она с тревогой на него посмотрела. — Почему?
— Я не знаю. Они разозлились, когда я попытался побольше узнать об одном проекте. Помнишь, я тебе рассказывал сегодня за завтраком.
На лице Аманды застыло недоумение, возможно, утром она его не слушала.
— Они тебя выгнали за то, что кто-то украл твой лэптоп?
— Не украл, просто… дело не в этом.
— А в чем? — Аманда сложила на груди руки. — Попробую угадать: ты хочешь остаться здесь.
— Ну да. — Теперь смутился Питер. — А почему нет? Ты против?
— Просто мне… — Аманда провела рукой по густым волосам. — Мне завтра рано вставать.
— Ну, так мы просто будем спать, — сказал Питер, вспомнив, с каким выражением она смотрела на Дрю.
Дрю. Даже имя этого парня казалось ему отвратительным.
Аманда подняла руки и потянулась.
— Вот и хорошо. Я собираюсь почистить зубы. Если хочешь чаю, угощайся.
Она собрала все необходимое для душа, надела шлепанцы и вышла из комнаты.
Питер присел на кровать. Ему было не до чая. Да и спать совсем не хотелось, хотя почти не осталось сил. Скорее он бы с радостью лег и заплакал, хотя такого с ним не случалось уже несколько лет.
Улегшись на подушки, Питер сложил руки за головой и стал смотреть на пейслийский узор [10] занавесок, которые слегка подрагивали на теплом ветерке, идущем от обогревателя. В комнате пахло лавандой и пачули, этот аромат Питер всегда связывал с Амандой. На прикроватной тумбочке стояла фотография в рамке — Аманда в двенадцать лет, совсем еще ребенок. Рядом ее старший брат Маркус, положивший руку ей на плечо. Оба выглядели здоровыми и счастливыми. Однажды Аманда сказала Питеру, что это последний хороший снимок ее брата. Вскоре Маркус стал наркоманом и на последующих фотографиях выглядел очень плохо. А потом он сбежал — и окончательно исчез из семейных альбомов.
10
Узор на тканях в виде продолговатых объектов — капель, слезинок или огурцов, изначально созданный в Персии и затем попавший через Индию в Европу. Массовое производство тканей с таким узором началось в 1800 году в шотландском городе Пейсли, отсюда и возникло европейское название орнамента.
Они с Амандой оба пережили смерть братьев. «Интересно, понимает ли Дрю, что это такое?» — подумал Питер. Нет, наверное — он выглядел как человек, у которого легкая жизнь и который не знает, что такое серьезная потеря.
Питер повернулся на бок и лег лицом к стене. Когда Аманда вернулась, он сделал вид, что спит.
Ноа мчалась вниз по лестнице, перескакивая сразу через две ступеньки. Сумка колотила ее по боку. Снова заболела грудь — очевидно, там еще не все зажило, и она не была готова к таким нагрузкам. Ноа игнорировала боль, страх заставлял ее бежать дальше. Наверху распахнулась дверь на лестницу, раздался грохот тяжелых ботинок — кто-то быстро спускался вниз. Теперь они не кричали, и это делало преследователей еще страшнее.
Маленькая квартирка находилась на пятом этаже, и Ноа не знала, куда ведет пожарная лестница — в вестибюль или на улицу. Она понимала, что, возможно, внизу ее кто-то поджидает. Через пару мгновений у нее возникло ощущение, что расстояние между нею и преследователями сокращается. Она выбросила все мысли из головы, стараясь двигаться как можно быстрее. У основания лестницы она увидела простую деревянную дверь с ручкой, на бегу нажала на нее и толкнула вперед…
…и налетела на еще одного типа в черном. Он начал оборачиваться в сторону открывающейся двери. Перед тем, как Ноа врезалась в него, его глаза широко раскрылись — он ее узнал. Ноа бежала так быстро, что сбила мужчину, а сама упала сверху, ударившись головой о его ключицу.
Она попыталась высвободиться, пока тип не успел прийти в себя. С глупым видом мужчина уставился на нее, из его груди вырвался хрип, и Ноа услышала треск. «Похоже, он сломал ребро, когда упал на пол», — подумала она, вскочила на ноги и помчалась дальше. У нее за спиной хлопнула дверь лестницы.
— Эй! — закричал кто-то.
Ноа толкнула входную дверь и выскочила на улицу. Температура заметно упала, и холодный воздух налетел на нее, словно отвесил пощечину. Она заскользила на участке темного льда перед входом в дом и едва не упала, но в последний момент ее каблук зацепился за край тротуара, и ей удалось устоять.
Ноа сразу свернула направо к ближайшему углу, решив, что ей будет легче ускользнуть от преследователей в темных переулках. Она пыталась найти просвет между домами, чтобы попасть на задний двор, но повсюду были заборы.
Она не так хорошо знала этот район Бостона, потому и выбрала здесь квартиру, рассчитывая, что тут ее не будут искать. Большую часть Кембриджа занимал студенческий городок Гарварда. В небольших домиках по обе стороны улицы жили преподаватели и студенты. Все окна были темными, шторы опущены, на улице никого.