Не оглядывайся вперед
Шрифт:
Поглядывая друг на друга и улыбаясь, они шагали среди однокурсников к уже видневшимся в конце улицы фабричным воротам.
…Сухие щелчки выстрелов остановили демонстрантов!..
В быстро рассеивавшейся толпе двое однокурсников бежали, держа худенькое тело Лю Хонг под руки и за ноги; не выпуская своей руки из державшей ее тоненькой ручки, ловя обращенный к нему девичий взгляд, Чжан Гуанхуа бежал рядом…
– …Профессор дал тебе рекомендацию… – стоя у могилы Лю Хонг, услышал у себя над ухом Чжан Гуанхуа.
1927
–
– Свободный роман – это я… – отозвалась Полина. – Он просто. Не устоял.
– Сиди-сиди, я сама!.. – усадила обратно попытавшуюся встать золовку Тамара. – Тебе у Бронштейнов суеты с посудой хватает… «Не устоял»!.. А и кто устоит?! Ты ж со своей красой по улочке в пять домов – десять раз на дню туда-сюда… «Просто»!.. Все у тебя просто. А по мне – так бери любого, вон их: алтын – пучок… и… любитесь себе до полного всемирного изнеможения!..
Золовка с невесткой захохотали!..
– А лучше все же – как мы с Колей… – отсмеявшись, любовно огладила Тамара свой прилично округлившийся живот.
– А говоришь: сиди, – вскочила Полина…
– …Ни жены, ни детей. Серьезный молодой человек. «Правильный», как о нем у Коли на курсе говорят, – дорезая свеклу, вещала Тамара.
– Как? Как говорят? – разделывая селедку, спросила Полина.
– «Технический гений». Вот как говорят! Не стишки уж, куда!.. Будешь как у Христа за пазухой. Сейчас-то Москва. А после что?
– Что?
– Распределение! «Что»… Даже у Коли шансов в Москве остаться – никаких. Уже сейчас, говорит, ясно. А «технического гения» из МВТУ – представляешь, куда распределят?
– Куда?
– Если в Москве не оставят, так в самое нужное им там, наверху, место!.. Будешь и при муже, и при пайке. Ни голодать, ни глину ногами месить не придется. Что нам с тобой (я – волжанка, ты – казачка) эта Москва с ее съемными комнатенками!.. Я тебя, Поля, знаю, – положив нож на доску, повернулась к золовке Тамара. – Все, что я тебе сейчас изложила, ты – шиворот-навыворот. Распределение, обеспеченность, серьезный, правильный – стало быть, долой! В сторону… А с кем ты светлое будущее собралась строить? С поэтом? С его дитём?.. С голой жопой, а туда же?.. Так вот!.. Говорю самое главное (поимей в виду): от карточки твоей он глаз не мог оторвать (Коля показывал). И если у тебя хоть что-нибудь есть вот тут, в голове, а в планах – хоть что-нибудь, кроме Бронштейновской кухни и чужих мужей, то…
Дверной звонок прервал пламенную речь…
…– Ну, сестренка! – встал со своим шампанским Николай. – За твои двадцать один! Будь счастлива!
Чокаясь с Николаем, Полина поймала взгляд Михаила.
– Хороший у тебя, Поля, День рождения! – трещала Тамара. – И сентябрь еще рядом: фрукты-соленья, и ловля-охота – на подъеме! На рынке голову по сторонам вертишь – чуть не сломаешь! Бери – не хочу!
– Пользуйтесь моментом, – вставил Николай.
– Каким моментом? – не поняла Полина.
– Вы что, думаете это навсегда?
– Ты, Коля, что-нибудь знаешь?.. – застыла с набитым ртом Тамара.
– Впереди… Михаил не даст соврать, нас в Высшем техническом к этому и готовят… впереди – индустриальный подъем. Грандиозное строительство промышленности. С напряжением всех сил. С существованием на пределе… Совместим ли отказ себе во всем… во многом…
– С чем? – проговорила Тамара. – С чем совместим?
– Вот с этими рябчиками, – указал на стол Николай. – И ананасами.
– Здесь нет рябчиков… и ананасов… – опешила Тамара.
– Это стихи, – впервые подав за столом голос, пояснил Михаил (Полина заинтересованно на него глянула). – «Ешь ананасы, рябчиков жуй…»
– А-а-а… – протянула Тамара… – А дальше?
– «День твой последний приходит буржуй», – завершила Полина, вновь встретившись с Михаилом взглядом.
– Мы же не буржуи… Ты же, Коля… Миша…
– И эта, уже там, на горизонте, индустриализация… – продолжил Николай… – эра производства…
– Что «эра производства»?.. – не сводила испуганных глаз с Николая Тамара.
– …разбросает нас по всей стране… Выжмет все соки… Такого голода-холода, как раньше, уже, конечно, не будет… но-о…
– Что ты такое, Коля, говоришь?.. Только жить начали!
– Начали! И всё на своем пути выдержим, всем бедам башку свернем! И вместе с ним… – положил ладонь на Тамарин живот Николай… – или с ней… по цветущему саду пройдем!.. Хочу я выпить… – снова встал Николай… – за семейное счастье. За простое и ясное, никаким веяниям не подвластное – простое семейное счастье… В том числе, твое, дорогая сестренка.
***
Из автобиографии М.Б.Новомирского: «Предательски измен революции Чан-Кайши КПК перешли глубокие подполье. С апреля – сентябрь 1927 г. я занимал должности Секретар райком КПК Шанхай».
***
На специально нанятый, пришедший в порт пароход погрузка шла 30-й день: легальный груз понемногу перемещали в открытую, людей – по ночам, тайно (приход к власти диктатора Чан Кайши и падение Уханьского правительства через три месяца после «Шанхайской резни» заставило коммунистов окончательно уйти в подполье).