Не оглядывайся
Шрифт:
— Я… я не могла сказать такое.
Лорен медленно кивнула, опустив сосредоточенный взгляд в тарелку.
— Ты так сказала.
— А за неделю до этого ты вполне серьезно предложила салат одной девчонке, чтобы та съела его вместо пиццы, — рассмеялся Трей. — Я тогда подумал, что тебе не терпится как следует огрести по заднице.
Ужасное чувство сковало все мое тело, когда я пристальным взглядом смотрела на своих друзей, то же самое сочетание стыда и смущения я испытывала, когда извинялась перед тем парнем в коридоре. Я не могла решить, что хуже: то, что я тогда сказала и сделала, или
— Ладно, увидимся.
— Сэмми! — закричала Вероника.
Я не обратила внимания на ее возглас, а только моргала, стараясь остановить наворачивающиеся слезы. Больше всего мне сейчас хотелось уйти от себя самой — и никогда не возвращаться к воспоминаниям о себе прежней. И я уже знала точно, где сяду, покинув свою компанию.
Я остановилась перед столиком, за которым сидел мой брат, и внимательно посмотрела на него.
— Можно я посижу здесь?
Он удивился, но одобрительно кивнул.
— Конечно. Садись.
С пылающими щеками и сдерживая слезы, готовые пролиться в любую секунду, я села. И только через несколько секунд до меня дошло, что и Карсон тоже сидит за этим столом, внимательно наблюдая за мной прищуренными глазами. Я подняла голову и сразу встретилась взглядом с девушкой, сидевшей рядом с братом.
И в то же мгновение я уже знала, кто она: та самая девочка, о которой я сохранила лишь отрывочное воспоминание, та самая девочка в мягкой красной шляпе. Какое-то необычайное волнение нахлынуло на меня — я что-то помню!
— Ты — Джулия!
Она посмотрела на моего брата, затем перевела взгляд на меня и быстро заморгала. Скотт отложил вилку.
— Ты помнишь ее, Сэм?
Я с готовностью закивала, примерно так же, как кивал щенок в телевизионной рекламе дрессировки собак, которую я видела накануне.
— Да. Я хочу сказать, я помню ее раннюю фотографию. Ты на ней снята в красной шляпе. Хотя я не могла найти этот снимок на своей стене, все равно мне кажется, что мы были подругами.
Я смотрела на Скотта, а он широко раскрытыми глазами — на меня. Что ни говори, а половина сидевших за столом таращилась на меня. Я замолчала, но щеки мои пылали.
Джулия кашлянула.
— Я носила эту огромную шляпу, когда была младше. Это шляпа моей мамы. Мы — ты и я — думали, что это самая прикольная вещь, но ведь это было давным-давно.
Намного раньше, чем я стала сверхсукой, такой, что могла подбить на дурное дело всех, кто находился рядом со мной. Я сунула в рот кусок пиццы.
Карсон покачал головой.
— А ты прав, Скотт. Это действительно странно.
Сжав губы, я обвела взглядом заполненную школьниками столовую. Я не сорвусь. Я не сорвусь. Комок, подкатившийся к горлу, почти готов был прорваться сквозь пиццу. Через двойную дверь в столовую вошел Дел, разговаривая с парнем в ярко-зеленой рубашке поло.
Ужасная рубашка.
Заметив меня. Дел кивнул. Выражение его лица стало непроницаемым. Он что-то сказал своему спутнику и направился ко мне.
— Это уж слишком, — чуть слышно произнес Карсон, закручивая крышку бутылки с водой. — Я
Я еле сдержала булькающий смех и уже начала поворачиваться к Карсону, когда что-то красное привлекло мое внимание.
Все вокруг меня застыло. И уже через секунду обеденный зал разлетелся на куски, превратившись в груды каменных обломков и облако пепла. Голоса и смех людей, звон посуды смолкли. Мои глаза затянула какая-то пленка, обесцветившая все цвета до безжизненно-серого — все цвета, кроме одного.
Красного.
Единственным цветом во всем пространстве был красный — цвет разорванного платья на ней.
Перед нашим столом стояла Касси.
ГЛАВА 7
Она пристально смотрела на меня: глаза ее были сощурены, а кулаки сжаты. Ее спутанные и свисающие клочьями волосы казались приклеенными. Темное пятно, тянувшееся по линии роста волос, стекало вниз по ее лицу.
— Ты думаешь, что ты настолько прекрасна, — сказала она голосом, таким же зловещим и безучастным, как кровь, залившая ее немигающие глаза. — Нет, ты не такая! И ты даже не знаешь, насколько! В твоей жизни все пошло не так, и ты даже представить себе не можешь, что это значит.
Я в ужасе отшатнулась.
— Касси?
Теплая рука схватила мою руку, и Касси пропала. Ошеломленная, я встретила тревожный взгляд Скотта.
— Что ты сказала? — спросил он.
— Ты не видел…
— Не видел чего? — Рука Скотта плотнее сжала мою.
— Ничего.
Я высвободила свою руку; мое сердце бешено колотилось.
— Ты произнесла имя Касси, — сказала Джулия, бледная и дрожащая. — Господи, Сэм, у тебя такой вид, будто ты только что видела привидение.
Полагаю, именно так все и было. Или у меня не все в порядке с головой. Все не отрываясь смотрели на меня. Глаза Карсона снова расширились и как-то странно увеличились. Я задыхалась, мне не хватало воздуха. Легкие болезненно сжались. Ноги дрожали, я стояла, вцепившись обеими руками в сумку.
— Мне пора идти, — едва слышно произнесла я.
— Сэм, — сказал Скотт, поднимаясь.
Я поспешила прочь из столовой. Смущенный Дел потянулся ко мне, но я отстранилась. Выбравшись в коридор, бросилась бежать и бежала не останавливаясь до самых входных дверей. Толкнув створки, я выскочила на улицу. Оказавшись рядом с машиной брата, я свалилась на землю рядом с ней, подтянув колени к груди, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
Теперь только я поняла, о чем все предупреждали меня…
Мама забрала меня из школы раньше. Дорога домой оказалась очень напряженной, и меня не покидало ощущение, что мама хочет сказать мне нечто важное, но не решается. Но если уж говорить начистоту, то что она могла мне сказать? В подобных ситуациях вряд ли обойдешься парой слов или простых утешений.
— Дорогая моя, — проговорила мама, когда мы въезжали в наши ворота. — Есть один врач, которого хорошо знает твой отец…
— Какой врач? — Я повернулась к ней, сжимая в руках сумку.
Она поморщилась, выключая мотор.