Не ОК(обычный кореец)

Пылаев Стас

– Я поздно вернулась из редакции...
– начала оправдываться было мама, но я тут же остановил её.

– С каждым может случиться.
– перебил я.
– Я себя уже нормально чувствую, можно мне домой?

Врач смотрела на меня понимая что держать против моей воли в больнице меня не может, но и спускать дело на тормозах не хотела.

– Мы и правда лучше пойдём.
– сказал отец, его корейский немного хромал и акцент резал ухо, но в целом говорил он уверенно.

Собравшись, мы все вместе покинули больницу и вернулись домой. Мама сразу пошла на кухню пообещав приготовить «моё любимое». Отец же отвёл меня «на разговор».

– Сынок, -начал он пытаясь сдержать нервы.
– Если хочешь что-то сказать, то скажи.

– Не хочу.
– уверенно ответил я.

– Точно?
– с нажимом спросил отец. Я кивнул.
– Может всё-таки записать тебя на карате как ты и хотел?

– Мне бы лучше просто зал.
– сказал я задумавшись.
– Не обязательно крутой и навороченный, достаточно будет просто

железа и турников.

– Когда ты так хорошо выучил русский?
– опять удивился отец.
– Раньше ж ни в зуб ногой.

– Давно пап, очень давно.
– сказал я ни разу не лукавя.

– Хорошо.
– сказал отец.
– Про зал договорюсь, только пожалуйста, матери не говори.

– Понял.
– коротко бросил я и мы вернулись в зал, он же прихожую. Видимо сильных морозов тут не бывает, потому что таким понятием как входной коридор при постройке дома явно пренебрегли. Дом к-стати был довольно уютный, да и техники в нём хватало, семья явно не бедствовала. Может потому молодой мажор и стал объектом нападения? В мозгу больно что-то кольнуло, как будто эхо от затрещины, видимо я был неправ. В общем переодевшись в домашнее я вышел к ужину. Мать накрыла шикарный стол, правда тарелочки были мелковаты. Ах да это же японская версия ужина, мама часть молодости провела в Японии и частенько готовила что-то в таком стиле. В общем ужин прошёл спокойно, все говорили на отвлечённые темы. Как будто ничего и не случилось, но для меня случилось больше чем мог-бы кто-либо подумать.

Раньше у меня никогда не было семьи. Я вырос в детдоме, где была куча сестёр и братьев, но не по крови, а именно по несчастью, это нас объединяло сильнее чем любые кровные узы. Кто-то знал своих родителей, а кто-то нет. Кто-то верил что настанет день и они обязательно его заберут, кто-то же верил что его заберут, но заберут уже другие, а там, у других, он заживёт счастливо. К кому относился я? Я скорее всего был одним из тех кто был особенным. Мне было всё равно, я просыпался, учился, ел, спал, а потом по новой. Параллельно занимался спортом и вместе с остальными трудился на огороде. А когда исполнилось восемнадцать, то ушёл в армию. Вот там у меня и началась жизнь. Говорят что в армии тяжело, много работы, кормят плохо, встают рано, да ещё и тренируют много. После жизни до армии мне всё происходящее во время службы показалось курортом. Тебя кормят, поют, одевают, каждый день мясо, есть где спать и отдыхать, да мало того ещё и денег дают, пусть и немного. В общем пока одни ныли как им тяжело и сложно, я чувствовал что далеко пойду. А потом случился Афганистан, сначала мы прошли новую, «афганскую учебку», а потом полностью подготовленными отправились защищать интересы страны и воевать с моджахедами. Нас с сослуживцами перебросили далеко не сразу и мы уже знали что там жизнь совсем не сахар. Во время переброса на колонну ночью напали духи, я единственный кто выжил. А всё потому что это была моя первая такая далёкая поездка, от чего кровь бурлила и я почти не спал, от этого по первому сигналу часового схватил автомат и был готов к бою. Потом добрался до места назначения. Там уже рассказал о случившемся, через некоторое время, как и ожидалось после моего доклада, на точку совершили нападение, вот только нападавших оказалось гораздо больше чем предполагалось. Но продержавшись до прихода подкрепления точка была удержана, а всем кто участвовал в защите были присвоены награды. А я после этих всех столкновений получил прозвище «шаман». Потому что как никто умел «общаться» с духами. Так меня шутливо прозвал наш командир, майор Кухлагатин. Сам он был якутом и не понаслышке знал о шаманах. Потом ещё много всего с майором прошли, что бы он сейчас сказал о ситуации что произошла со мной? Ну явно что-то весёлое, светлая ему память. А мне, мне уже можно было расслабиться и собирать идти спать. Но вдруг раздался стук в дверь, я поднялся и пошёл открыть её, потому что отец с мамой мыли на кухне посуду, а я как только что выписавшийся был от этого дела отстранён. Подойдя к двери я посмотрел на экран нашего домофона. На крыльце стояла девочка в джинсах и ветровке. Волосы заплетены в конский хвост. Девочка была невысокой азиаткой, вот всё бы ничего, да только она стояла и плакала. Я открыл дверь и девчонка тут же кинулась ко мне и обняла меня вновь заплакав.

– Прости меня!
– сказала она всхлипывая.
– Я беременна!

Глава 2

Юна Коноримару. Подруга детства, наполовину японка, наполовину кореянка. Красивая? Вполне. Наши родители познакомились когда отец с мамой только приехали в Корею. Отец Юны был механиком на базе где служил отец, а отец служит заведующим гаража. В общем два иностранца, несмотря на то что были из разных стран, быстро нашли общий язык. Отец Юны, мистер Тоичи, имел стержень русского военного, хоть сам и был гражданским. А вот отец по словам мистера Коноримару, всегда имел черты истинного японца. Так и подружились сами, а потом и детей подружили. Сколько совместных вечеров заканчивалось планирований нашей с Юной свадьбы. Но в серьёз мы с подругой это не воспринимали, дружили да и всё. Но так было до средней школы. Там на неё положил глаз, сын одного высокопоставленного чиновника. И для Юны началась сладкая жизнь, а вот для Ивана она закончилась. Ким

Пиль Юн не хотел видеть какого-то лоховатого «друга детства» рядом со своей девушкой. И если по началу скрывался от него с Юной, то потом вместе с друзьями начал издеваться над Ваней. А что Ванёк? Да ничего, очень быстро спустился на дно социальной иерархии в школе. Как бы он не пытался избежать побоев и вымогательства, безуспешно. Возникает вопрос, а что же Юна? Да ничего. Закрылась от этого, просто решила забыть о прошлой дружбе. Не знаю любила она этого подонка или нет, но то что она предала Ваню являлось фактом. Так что, мне отомстить ей? Нет, не чувствую никаких позывов или ненависти.Даже интересно получилось, после того, как Пиль получил от Юны что хотел, то она перестала быть ему интересной. Теперь он лишь изредка пересекался с ней. Но только чтобы получить своё, а дальше плевать на неё. Пару раз она ловила его с другими девчонками. Но он лишь смеялся и даже не скрывал ничего. А самое смешное, она прощала, прощала его каждый раз за всё. За то что бил друга, за то что изменял ей, за то что использовал её как секс-куклу. И вот теперь она сидит здесь, рыдает и просит моего прощения, рассказывает что забеременела от него. А когда сказала своему «любимому» об этой новости, он влепил ей пощёчину и запретил приближаться к нему. Швырнул в неё пачку денег «на аборт» и уехал веселиться. А она пришла домой, переоделась и вот сейчас сидит, плачет, извиняется. Где-то внутри, чувства прошлого хозяина просили простить. Но ум взрослого понимал, использует и выбросит. Нет веры предателям и девушкам, что полюбили ублюдков. Вот мы сидим, она ревёт извиняется, а мне что?

– Ну аборт, это выход.
– сказал я чтобы хоть как-то диалог пошёл.
– Денег то хватает?

– Джи Ван, -с заплаканными глазами взмолилась Юна.
– Ты зол на меня?

– Да не.
– отмахнулся я рукой.
– Просто день насыщенный был, а завтра в школу…

– Зачем ты так со мной?
– спросила она опустив голову.

В голове всплыли воспоминания, Афганистан, лето восемьдесят восьмого года, уже всплывали слухи о выводе войск, но бои ещё продолжались, плавно начали подходить к операции «Тайфун». Так вот, был один ушлый прапор в нашей части. И ушлый он был от того, что столько списанного оружия выдал, сколько наверное и списано то не было. А вот вопрос куда-же девалось оружие присланное солдатам? А из этого оружия потом по нам же стреляли духи. Долго его подловить не могли, но однажды вместе с командиром и ещё двумя проверенными товарищами, перехватили его на очередной «перебежке». Нёс на себе несколько автоматов, столько же пистолетов и боеприпасы к ним же. И ведь тяжело не было. В итоге, как написали в докладе «погиб, при нападении на часть вражеских разведчиков». Разведчики конечно сбежали, и пропали без следа. А в части с тех пор списанного оружия не было.

Так что с тобой Юна я ещё по-доброму. Хотя как по-доброму, по справедливости. Ты не замечала меня тогда, а я не буду замечать тебя сейчас.

– А как я должен поступить по-твоему? – старая фишка руководящего состава, стоило поймать бойца в «залёте» и этот вопрос многое расставлял по местам.

Шок, растерянность, дезориентация. Вот тут-то девочка и поплыла. А значит будем брать её тёпленькую.

– Я бы предложил тебе решать на чьей ты стороне… -я глубокомысленно кинул взгляд в потолок. – Но ты же вроде уже решила?

– Я на твоей, на твоей, -зачастила Юна.
– Я всё сделаю, всё что хочешь, только скажи что надо.

– Ну для начала реши что-нибудь с ребёнком, -сказал я и подошёл к двери в комнату.
– А остальное обсудим завтра в школе.

Я указал девушке на дверь и та раскланявшись и раскидываясь благодарностями покинула мой дом. Я же закрыв дверь осознал что завра всё так-же неумолимо приближалось. А вместе с завтра приближалась и школа. Надо ложиться спать, а то день будет не из лёгких. С этими мыслями я просто упал на кровать и несмотря на дневной сон, сразу же вырубился.

…

Проснулся я как никогда легко, молодое тело легко приняло повадки старого разума. Податливое как пластилин выполняло каждую команду, но выполняло плохо, медленно, а главное слабо. Лёгкая физическая зарядка показалась ему тяжёлой тренировкой, ну это ничего, доберём своё. Главное в чём я разобрался в этой зарядке, как быстро я могу реагировать на приказы мозга, а следовательно как нужно будет действовать в случае непредвиденных обстоятельств. А они наверняка будут. Ночью, вместо нормальных снов, я видел воспоминания Ивана, доставалось пацану неслабо. А главное ни за что. Но сейчас это всё перепадало на мои плечи. Ну а я, естественно, очень сильно готовился этот «груз» нести. Форма была уже готова и я вышел на кухню к родителям. Мало что было незнакомого, что в детдоме, что в армии всё было почти так же. Вот только здесь, были родители, а эта переменная была мне неизвестна.

Отец уже ел кашу с прожаренным тостом с маслом. Мама ещё хлопотала на кухне перенося завтрак на стол. А вот неожиданно за столом оказалась и моя вчерашняя гостья. Юна сидела и переговаривалась с мамой на корейском. Я же спустился и присев за стол, вопрошающе посмотрел на Юну.

– Представляешь сын, -начала было говорить мама ставя передо мной тарелку с кашей.
– а к нам вот Юночка зашла, я уж думала вы поссорились, не разговариваете, не видитесь. А вот, пришла.

– Даже не представляю с чего бы это.
– сказал я холодным голосом и приступил к завтраку.