Не он
Шрифт:
– Ты испачкал пол в моём чистом доме, Дик, – нараспев произносит Хант, с пугающе спокойным выражением лица склоняясь над стонущим от боли мужчиной. – А я ненавижу, когда в доме не прибрано. Правда, милая? – от его хлесткого взгляда, брошенного на неверную жену, у неё леденеет кровь и трясутся поджилки.
– Это перебор, мистер Хант. Вы явно вышли за рамки, – кривит окровавленные губы Дик. Господи, да он самоубийца!
– Пожалуйста, замолчи! – взмолилась Лин, оторвавшись наконец от окна.
– Пошёл он, детка. Больной
– Это ты зря, Дик, – мрачно ухмыляется Хант.
– Крис, он в шоке. Не трогай его!
– Поздно, родная, он меня разозлил, – маньячная улыбка изгибает чувственные губы, пугая Лин до полуобморочного состояния.
– Ну, давай, мудак. Кайфани, как кайфовал я, пока Элли отсасывала… блядь, сука, – рычит Дик, получив удар начищенным носком ботинка по рёбрам. Поняв, что дело дрянь, он пытается отползти подальше.
– Куда собрался, Дик? Мы только начали кайфовать, – смеется Хант и, наклонившись, одной рукой хватает курьера за глотку, а второй бьет в челюсть.
– Хватит, не надо. Ты убьёшь его! – кричит Элинор, подбежав к мужу, методично избивающему вероятного любовника. Вцепившись в атласную ткань иссиня-чёрной рубашки, она тщетно пытается оттащить его от поверженного соперника. – Не трогай его! Прекрати! Я вызову полицию, если ты не остановишься.
– Вызывай, Эль. Им будет любопытно снова заехать к нам на огонек, – сдавливая горло Дика, невозмутимо ухмыляется Кристофер. Лицо курьера приобретает багровый оттенок, в заплывших глазах появляется пустое отрешенное выражение – И что мы им скажем? А, Эль?
– Прошу, остановись! – надрывно всхлипывает Элинор, и черный страшный взгляд мужа фокусируется на ней. Она отшатывается в панике и, споткнувшись, падает на пол, больно ударившись задницей.
– Подумай над своими показаниями, пока этот идиот еще дышит.
– Крис…, – беззвучно выдыхает Лин, обезумев от ужаса.
– Что ты скажешь полицейским, Эль? – повысив голос, требует он ответа. Элинор вздрагивает, глотая молчаливые слезы. – Что настоящий муж избил фальшивого? Или ты не определилась ещё, кто сегодня будет твоим мужем?
– Ты, Крис, – пересилив панический ступор, она подползает к мужчинам на коленях, стараясь не смотреть на бардовые брызги, но чувствует каждую каплю кожей, ощущает металлический привкус, вдыхает солоноватый запах. Не отрывая взгляда от хладнокровно-спокойного лица Кристофера, она кладет свою трясущуюся ледяную ладонь поверх окровавленной руки, цепко держащей жизнь проигравшего. – Ты – мой муж, – произносят ее губы. К горлу подступает тошнота, но Лин удается сдержать ее порывы и выдавить из себя улыбку.
– Уверена? – снисходительно уточняет Крис. Боковым зрением Элинор замечает, что его хватка немного ослабевает. Дик начинает дышать… «Боже, помоги нам всем», мысленно обращается Лин к единственному, кто способен сейчас услышать ее молитвы.
– Да, ты мой муж, – хрипло подтверждает Лин, второй ладонью дотрагиваясь до щеки Кристофера. – Самый важный человек в моей жизни.
Он не отвечает, удерживая ее взгляд в черной ядовитой бездне. Его брови слега сдвигаются, словно он раздумывает над словами Элинор, оценивая их искренность. Секунда, вторая, третья… Время мучительно тянется, и так же медленно глаза Кристофера Ханта покидает тьма, оставляя после себя серебристый мерцающий пепел. Лин позволяет себе моргнуть, сдерживая вдох облегчения.
– Спасибо за вчерашний ужин и сегодняшний обед, Эль, – бесцветным голосом произносит Крис. Разомкнув пальцы на горле Дика, он неспешно встает в полный рост.
– Убери это дерьмо из нашего дома, – распоряжается Хант, глядя на нее сверху-вниз. – Если брезгуешь, я сделаю это сам, но боюсь, пострадает еще пара костей в его никчемном теле.
– Я сама, – сипло отзывается Элинор, переводя взор на обезображенное оплывшее лицо Дика. – Сама.
– Я буду в спальне, Эль, – удовлетворённо кивнув, сообщает Крис. – Не заставляй меня ждать. – добавляет непринуждённым тоном и, развернувшись, идет к лестнице такой же самоуверенной походкой, что и появился.
Дождавшись, пока муж исчезнет из виду, Элинор выдыхает и, закрыв ладонями лицо, отчаянно всхлипывает. Собственные пальцы пахнут кровью. Чужой кровью.
– Он больной. Твой муж – настоящий шизик, – хрипит Дик, пытаясь подняться с пола. Стирая рукой обильно стекающую из носа и разбитых губ кровь, он, наконец, встает на ноги.
– Мы оба больные, – бормочет Лин, опуская ладонь на колени. – Я думала, что он – это ты. У тебя лицо моего мужа, – запрокинув голову, она смотрит на Дика сквозь туман слез.
– Я не он, Элинор. Но ты иногда и правда меня называла его именем, – кривясь от боли, презрительно бросает доставщик еды из ресторана, с которым по всей видимости ее что-то связывало. И это явно не невинный флирт. – Вы парочка гребаных извращенцев.
– Наверное, так и есть, – отрешенно соглашается Лин, расфокусированным взглядом уставившись на кровавые пятна на белом мраморном полу, а перед глазами на стоп-кадре застыло озеро кипящей ртути, увиденное в светлеющих глазах мужа.
Если присмотреться, то можно различить микроскопическое крупицы серебряной пыли, поднимающиеся от поверхности воды.
– Словно маленькие светлячки, – в забытьи шепчет Элинор Хант.
Мужчина в футболке, покрытой багровыми пятнами, с тяжелым стоном опускается рядом с ней на колени, поднимает ее лицо за подбородок, заглядывая в опустевшие глаза.
– Ты и правда меня не помнишь, Эль?
Глава 8