Не опускается мгла
Шрифт:
И, конечно, такие, как Либер. Люди, про которых ходили легенды, которые часто выдумывались прямо у костра, но основа в них было правдой. Они не боялись вампиров.
И вот теперь я узнаю, что Либер, как я понял из разговора его с ночным гостем, сам по сути тот же вампир.
Взошло солнце. Теперь и я чувствовал его словно бы кожей. Либер отправился спать...
– Эй!
– кто-то пнул меня ногой, сквозь сон я еще успел удивиться этому факту.
– Эй! Поднимайся...
Я открыл глаза. С одной стороны на меня скалилась зубастая морда Марты. С другой хмуро смотрел Либер.
– Вставай, - хмуро повторил он.
–
– Ты что, меня отпускаешь?
– Нет, недоумок, собираюсь приготовить из тебя фрикассе. Вали давай...
И Марта рыкнула на меня.
Я вскочил.
– Направо, - кинул мне Либер, уходя.
– Направо выход...
Выход действительно был...
Я распахнул дверь и очутился в вечных сумерках. Я сделал только два шага вперед по той самой дорожке, про которую говорил мне Либер. И вернулся обратно. Пусть меня лучше он сам сожрет.
– Либер, - крикнул я.
– Либер! Где ты?
– Тебе чего?
– спросил он откуда-то. Голос раздавался неподалеку.
– Там...
– слова почему-то застряли в моей глотке.
Но Либер вроде бы понял.
Таких прыжков я уже давно не видел. Он очутился возле окна-бойницы буквально в один миг. Оттолкнувшись ногами от пола...
Глянул в окно и зарычал...
– Придется остаться!
– голос его перестал походить на старческий и потерял свою надтреснутость.
– Любишь кататься, вот и катись себе...
Вероятно это была шутка. Но я ее не понял. Я вообще шуток не понимаю...
Странная заторможенность. Я вижу, как Либер одним ударом внезапно окрепшей руки разбивает близлежащий ящик и вытаскивает оттуда винтовку, всю в масле и в стружках... Кидает мне...
– Совладаешь?
Я молча кивнул. В конце концов пользоваться оружием это... Это просто в крови у человека. Вот только против кого? Против тех, кто обступил склад? Мне даже захотелось смеяться.
– Ты собираешься пулями... С ними?
– я едва подавил глупый смешок, который прямо-таки рвался наружу.
– Нет, - ответил Либер.
– Стрелять будешь ты. Я пойду ближе... Марта!
С потолка мигом свесилась Марта, широко разевая оскаленную пасть и находу меняя очертания тела.
Либер что-то выудил из своих лохмотьев и исчез с бесшумностью тени, затерявшись между ящиками... А я остался стоять, как последний идиот, сжимая в руках крупнокалиберную винтовку. Один против толпы вампиров, которые стояли за дверями склада. Все, что меня ожидало в ближайшем будущем, - это всего лишь два варианта смерти. В случае если меня разорвут низшие, грязные твари, бывшие когда-то людьми, можно будет считать, что я легко отделался. А если мною займутся Мастера... Значит мне не повезло.
От осознания этой мысли, мысли о близкой и достаточно грязной смерти, с меня спал весь ступор, какой случается с теми, кого осудили на смерть вместо оправдательного приговора.
Пришла мысль о самоубийстве. Просто мелькнула. Пропала, как не было.
Я словно раздвоился. Я со стороны наблюдал за собой, за тем странным состоянием, которое снизошло на меня... Голова вдруг очистилась, стала пустой и словно бы стеклянной. Ткни пальцем в висок, и все развалится... И я ткнул. Указательный палец оказался неожиданно твердым. В голове зазвенело... Посыпалось... Я словно бы взорвался.
Так было, когда мастер в шахте толкнул меня на камни. Я упал и сильно поранился... Ударился головой о выступ породы. Помню только звон в голове, и кирка словно живая скаканула мне в руки, а затем точно в голову мастера... Точно-точно.
Удивительно, но это воспоминание не оказалось таким страшным и неприятным, каким было всегда. Вспомнив тело мастера с торчащей из его головы киркой, я только рассмеялся. И развернулся лицом к двери...
Как раз вовремя, потому что ее сорвало с петель. Да так, что она влетела внутрь разбрасывая вокруг себя облако древесной щепы. В проеме стояла здоровая, поросшая седым волосом обезьяна, которая скалила клыки в омерзительной усмешке: голод, вот что было написано на ее морде. Можно было сказать, что существо стояло на двух конечностях, если не принимать в расчет руки, которые свешивались до земли и играли роль неких опорок при ходьбе...
Обезьяна пригнула голову и с хрипом втянула в себя воздух... Долгим, прерывистым, голодным хрипом. В моем сознании пронеслась картина, как Лейбниц в моем, казалось уже таком далеком прошлом, так же вдыхал запах разогретой еды, который поднимался над вскрытой консервной банкой. Так же... Протяжно, с хрипом, и тонкая струйка слюны тянулась вниз... Я просто видел, как воздух проходит через заросшие волосами ноздри... Твари, что стояла в дверях, Лейбница, голодного существа, мастера из шахты...
Ненавижу!!!
Я закричал! И вдавил курок... Винтовка зло рявкнула, плеснула огнем и подпрыгнула словно живая в моих ослабевших руках. Так подпрыгнула, что ударила меня стволом в плечо.
Меня развернуло, но я ясно увидел, как в груди у обезьяны образовалась здоровенная дыра размером с мои два кулака. И через эту дыру я могу видеть кого-то еще, кто стоит позади нее... Рана была сквозной. Обезьяна начала заваливаться на спину, и я увидел совершенно человеческое удивление на ее лице. Удивленно-обиженное выражение лица маленького ребенка, которого укусила плюшевая игрушка, которую он, до этого момента, безнаказанно таскал за хвост.
В тот же миг жадные лапы схватили обезьяну за плечи и утащили назад... Разрывать на куски. А в проем полезли новые голодные и озверевшие в этом голоде хари. А я выстрелил снова.
На этот раз мне не так повезло. Тварь, которая вырвалась вперед, лишилась кисти руки. Но зато той, что следовала за ней, пуля на излете ударила в пах... Уж что-что, а боль вампиры чувствуют так же, как и люди, можете не сомневаться.
Я стрелял и стрелял, а в проломленную дверь лезли все новые и новые хари... Все новые и новые, а я стрелял... Стрелял, стрелял!!! В стороны летели куски плоти, я перестал чувствовать свои руки, винтовка ощутимо нагрелась, и теперь прикосновение к металическим ее частям обжигало кожу. То, что она крупнокалиберная и достаточно мощная, я понял сразу, но я никак не мог предположить, что у нее такая убойная сила. Чтобы сдерживать ее, мне приходилось напрягать все тело. И некоторое время все мои мысли были направлены на удержание оружия в руках. И когда вместо грохота очередного выстрела прозвучал сухой щелчок... я его просто не услышал. А продолжал нажимать и нажимать на курок, давить на него, с ужасом глядя на окровавленные хари, что приближались ко мне...