Не от мира сего
Шрифт:
— Ага! — прокричал детина и побежал вслед за собакой.
Хунгар пожал плечами, но обратно не сел. Что-то подсказывало ему, что по закону чести и ему надо выйти.
Едва появившись из двери, он сразу же был сметен рычащим, как лев, рыжим. Они повалялись немного в грязи, но, нечаянно расцепившись, вскочили на ноги и принялись осыпать друг друга ударами, одновременно при этом пытаясь уклониться. К удивлению Стефана к ним присоединились еще несколько ражих парней, тоже из дворян. Причем, кто-то из них занял сторону рыжего буяна, а кто-то — хунгара.
Драка получилась интересной, синяки и ссадины не смущали
Появилось пиво, все с наслаждением выпили, даже лежащий.
— Иди ко мне пажем, — сказал он Стефану.
Тот отрицательно замотал головой.
— Ну, тогда я к тебе пойду пажем, — снова проговорил рыжий.
Стефан вдвое энергичнее задергал шеей.
Все время, пока они тут рубились, какая-то смутная мысль крутилась в голове, но как-то ускользала. Вообще-то и хунгар, и местные парни говорили каждый на своем языке, но загадочным образом понимали речи друг друга. Догадывались, или сопутствующий разговору язык жестов был красноречивее слов.
Они разошлись по своим делам, довольные времяпровождением, и уже перед погрузкой на судно Стефан ухватил, наконец-то мысль за кончик.
Авалон, он же остров Яблок — это место, куда фея Моргана унесла раненного конунга, не позабыв и верный меч Excalibur, находился где-то за морем. Авалон — не просто остров, это целая страна со своим гербом. Где-то там располагались чертоги самого Аполлона. И на гербе его были яблоки. Причем обязательно больше двух.
Давешний паломник объяснял совсем юному Стефану, что вообще мало есть городов с гербами, а тем более с яблоками. Конечно, позднее найдутся умельцы, которые запечатлеют на своих штандартах громкие победы над супостатами, целые горы яблок, показывая урожайность деревьев, разнообразные мечи и орала и прочее, прочее. Но изначальных гербов в мире не так уж и много. И будет их все меньше и меньше, будут они уничтожаться, перевираться и вороваться. Под них будет переписываться история, и перед ними будут пучить глаза и дуть щеки князьки и их прихвостни.
Попробуй связать вместе яблоко, символизирующее "овал" — круг, остров, а также яблоко, как продукт, не самый культивируемый в таких местах, где хорошо растут только ягоды, присовокупить еще древний библейский смысл яблока, как дара змея-искусителя и добавить божественную суть из кельтского "aball". Соединение между ними и дает сущность.
Смысл упирается все в тот же остров, и над ним облако. Так бывает, что только над частичками суши образуются облака, которые потом растаскиваются ветрами над водами. А из облака — рука с древнейшим по форме щитом, словно обороняя остров. Никакого сомнения, что рука — Божья.
Вот там и может быть погребен легендарный конунг Артур под кроной могучего дерева, которое являет собой всего лишь пробившийся в этом месте отросток Древа Жизни. И здесь же верный Экскалибур. Нельзя великому воину без меча своего.
Следующие слова паломника дали Стефану надежду, что не все потеряно, можно еще кое-что и обрести. Например, замечательный клинок. В отличие от людей, закончивших свой земной век, которым уготован вечный нерушимый покой, оружие, тем более обладающее необыкновенными свойствами, обязательно явит себя другому человеку. Только нужно оказаться в нужное время в нужном месте. Экскалибур ждет своего нового хозяина.
— Так где же это место, столь замечательное и древнее? — взволновался тогда Стефан.
— А пес его знает, — ответил паломник. — Может быть, оно и не замечательное вовсе. Но поискать, конечно, можно. Есть в ливонской земле древние места, где люди еще не полностью забыли свою историю. И гербы имеются там интересные. И деревья диковинные. Все там есть. Только людей мало.
— Это почему — мало?
— Ну как — почему? — вздохнул паломник. — Помирают, иногда истребляются. Или в слэйвины обращаются. Вон их, непомнящих своих корней, сколько развелось! Скоро придумают себе название, попы уже религией обложились. Сделаются народом, обрекутся святостью — и заживут!
После посещения Британских островов отправился Стефан в Ливонию. Путешествие было не самым приятным. Везде грязь и готовность воткнуть нож в спину. Стал он "немцем". И ехал к немцам, как говорили слэйвины. А немцы — это не люди.
Но до города со старинным "яблочным" гербом добрался, даже воеводе тамошнему представился, обозвавшись по привычке Дюком Степановичем. Власть смотрела на него без всякого доверия. Какого лешего он сюда приехал, если торговля не интересует, христианская вера, будь то Константинопольского толка, будь Батиханского, побоку? Не иначе шпион.
Стефан, как мог, попытался спрашивать народ о стародавних временах, но получить ответ всегда кто-то мешал. Или монашек, случаем приблудившийся рядом, все время мелко-мелко крестивший его руки. Или какой-нибудь добровольный помощник, причем всегда — слэйвин.
Съездил даже на остров Валаам, куда вел подземный тракт от самой Андрусовской пустыни. Здесь он пришел в некоторое недоумение: многие библейские наименования были вполне расхожими и употреблялись, обозначая не далекую еврейскую землю, а местную твердь. Попы на Валааме тоже были какие-то непонятные. Казалось, каждый из них погружен в себя самое так глубоко, что требуется поводырь, для жития в нашем бренном мире. С пустыми разговорами никто не докучал, никто не боролся за его грешную душу. Хочешь — молись, хочешь — просто смотри, только не безобразничай. Стефан решил, что все дело в том, что здесь собрались люди, руководствующиеся не своим профессиональным долгом, а просто житейским опытом. И опыт этот говорил: истина обязательно откроется, только надо верить и размышлять без корыстных шторок на глазах.
А также он понял, что для того, чтобы понять несколько больше, чем открывается ему, надо стать одним из этих задумчивых дяденек. Но для этого хунгар еще не созрел. Ему-то и нужен был, по большому счету, великий меч Экскалибур, да не нужны были лживые увещевания папских легатов и константинопольских симонитов.
Может быть, не переполнилась еще чаша его грехов.
Вот поэтому, вернувшись в Олонец, он решил податься на Ильмень-озеро, помышляя заручиться поддержкой от тамошнего князя Ярослава Всеволодовича, самого богатого человека на ливонской земле. Раз найти самостоятельно получается не так уж и много, то при поддержке влиятельного князя ему, по крайней мере, не будут мешать. То, что он хотел содействия у слэйвина, а не у лива, его нисколько не смущало.