Не откажусь, девочка

Майер Кристина

 Когда она поняла, что беременна, говорить никому не стала. Думала уехать, но отец не отпустил. Сильный токсикоз в конце первого триместра выдал мамину тайну. Беременности никто, кроме отца, не обрадовался, но тот затаил обиду, потому что понял: она хотела сбежать с его ребенком. Отношения между ними испортились, но меня он любил и сильно баловал. Не позволял братьям меня обижать. Те почему-то очень сильно ревновали ко мне папу, хотя и были уже взрослыми. С ними он не был добрым и внимательным, как со мной.

Когда мне было двенадцать, он погиб в аварии. Для меня это было трагедией. Я замкнулась, долго приходила в себя. Отношения между вдовами стали портиться. Теперь мы были никем в семье, где старший

брат стал главой. Мама рассказывала мне о своей жизни и умоляла не совершать подобных ошибок. Мечтала отправить меня учиться в Москву. Хотела, чтобы я вышла там замуж и никогда не возвращалась на Родину.

В свое время маме удалось убедить отца, что мне нужно хорошее образование. Он давал ей деньги, которые она клала на мой счет, о котором не знал никто кроме родителей.

Через четыре с половиной года не стало мамы. У нее случился инфаркт. Сердце давно беспокоило, но она отказывалась идти к врачам. Успокаивало, что смерть была мгновенной, мама даже понять ничего не смогла. По крайней мере, так мне сказали врачи. Возможно, что просто успокаивали убитую горем девушку.

 После смерти мамы братья мне решили запретить ходить в школу. Зачем учиться, если в обязаности девушки входит выйти замуж, родить детей и угождать мужу? Читать и писать умею, хватит. Видя, что я отказываюсь от еды, Хадижа уговорила сыновей позволить мне окончить школу, а они в это время найдут мне достойного жениха. Как говорили многие соседи, я стала настолько красива, что за меня можно было получить большой калым. Отдать меня замуж за бизнесмена или политика. Двое старших братьев на тот момент были женаты, но теперь у них могли появиться перспективы, а значит, возможность привести в дом вторую, третью, а может, и четвертую жену. Родственники стали подыскивать мне пару. Деньги были не самым главным критерием, они хотели человека со связями, чтобы зять помог им занять высокие должности. Они его нашли…

Луна

Жених… был старше меня на тридцать один год, он уже имел жену и взрослых детей. Мне об этом не сообщали. Да меня вообще не интересовала подготовка к свадьбе, ведь я с утра до ночи готовилась к экзаменам, которые чуть не провалила. Но момент, когда увидела своего жениха, настал…

Они пришли к нам в гости в день помолвки. Я смотрела на его сыновей и думала: «Кто из них? Смогу ли я уговорить его позволить мне учиться?..»

У меня случилась истерика, когда он – взрослый мужчина – подошел ко мне с кольцом. Я кричала, плакала и угрожала… Одним словом – опозорила свою семью и оскорбила семью жениха, но отказываться от меня он не стал. Предупредил братьев, чтобы они урегулировали этот вопрос.

Тогда я получила свою первую пощечину – не помню, от кого из братьев. Вечером за свою несдержанность я была избита. Тело, покрытое синяками и ссадинами, долго заживало, но под одеждой видно ничего не было.

Мама привила мне другие ценности в жизни – она хотела, чтобы я выучилась и вышла замуж по любви. Папа не возражал, наверное, потому что очень сильно любил. А вот братьям строптивица-сестра была не нужна, поэтому они решили меня сломать…

И ведь удалось, я согласилась выйти замуж за старика. Хадижа уверяла меня, что брак будет первые годы номинальным, как только я почувствую симпатию к своему мужу, он придет ко мне в спальню. Какую симпатию? Я не собиралась ее проявлять. Будь моя воля, осталась бы нетронутой до конца своих дней.

Мой муж пришел в законную брачную ночь. Я удивилась, возмутилась вслух. Вначале он пытался быть нежным и уговаривал меня лечь с ним в постель, но когда понял, что лаской ничего не добьется, превратился в монстра. Он приходил каждую ночь. Супружеский долг – боль, грязь, ненависть, слезы, отвращение…

Удивительно, но утешала меня первая жена Ахшара – Фатима.

Она стала для меня старшей любящей сестрой. Заботилась обо мне, оберегала. Дети Фатимы первое время воспринимали меня в штыки, но она сумела сделать так, чтобы меня уважали и относились хорошо. Ненавидела я лишь Ахшара. Он был жесток не только со мной, Фатима утверждала, что в молодости муж попил немало ее крови. Распускал руки по малейшему поводу и без. Учиться мне не позволили. Целыми днями я занималась работой по дому: огромный особняк, прилегающая территория, большая семья. Все это мы делали вместе с Фатимой. Ее дочери помогали нам с уборкой, но девочки учились, поэтому времени свободного у них было мало. С деньгами Ахшара можно было бы нанять прислугу, но он утверждал, что не терпит посторонних в доме, хотя почти ежедневно у нас собирались его друзья, родственники или коллеги по работе. К ночи я падала от усталости, но вместо сна я должна была терпеть ласки мужа. Если противилась, меня били. Часто после таких ночей я ревела в подушку. Не позволяла отчаяться лишь мысль, что я смогу сбежать далеко-далеко и начать жизнь заново.

Старший брат получил хорошую должность в парламенте, средний смог приобрести участок земли в центре города за мизерную цену, построил там супермаркет, с кредитом тоже помог Ахшар. Они были рады такому родству. Я понимала, что мой побег может стать для них серьезным ударом, и меня могут убить, но от своей мечты не отказывалась. Ведь можно сойти с ума, живя в этом аду.

Через два месяца у меня получилось сбежать. Деньги, которые мама откладывала мне на учебу, решила не трогать, если не будет крайней необходимости. Я продала свои украшения и с хорошей суммой денег решила отправиться в Москву. Братья меня сняли с поезда. Избили и отправили мужу. Деньги мне удалось спрятать. Я неделю пролежала в постели, но Ахшар, ругая меня и ненавидя, приходил каждую ночь. В конце он всегда отвешивал пощечину.

Я понимала, что могу быть беременной, но сказать об этом никому не могла. Хотя Фатима, конечно же, догадалась, но по моей просьбе никому не сказала. Если бы о беременности стало известно – из кабалы я бы не выбралась. После второго своего побега я добралась до Краснодара. Учла все предыдущие ошибки, поэтому меня не поймали. Поселилась в центре реабилитации для женщин, попавших в трудную ситуацию. В тот раз муж лично приехал за мной. Искали меня шесть месяцев. У меня уже подходил срок рожать. Директор центра уверила, что меня не отдадут…

Проснулась я в самолете, напротив сидел мой муж. Сверлил взглядом, от которого у меня мороз гулял по коже. Я до сих пор не знаю, вкололи мне что-то во время сна или я приняла какой-то препарат во время ужина.

Он отдал меня братьям. Вернул с позором. Сказал, что приедет за сыном, когда тот родится. Откуда он узнал, что это сын, остается лишь догадываться. Сильно меня братья не били, чтобы не навредить наследнику Ахшара. Посадили в комнату под замок. На окнах решетки. Кормить меня мачеха и ее невестки забывали. Я родила Тимура на две недели раньше положенного срока. Хорошо хоть в больницу вовремя отвезли, не оставили рожать дома. Дни в роддоме были самыми счастливыми. Тимурик был со мной. Я кормила его грудью. Прижимала к сердцу. Моя любовь к нему была безграничной несмотря на то, что Ахшара я ненавидела.

Тимура у меня забрали в день выписки и отвезли отцу. Я орала, кричала, плакала. Меня били, но эта боль была стократ меньше душевых мук. Я будто умерла в тот момент. Отказалась от еды, которую мне и так приносили через день. Жила, словно побитая собака в клетке. Братья часто спорили между собой – убить меня или выгнать, потому что я их опозорила. Меня устраивал любой исход. Возможно, что я бы и умерла так, но потом во сне пришла мама…

Я должна была жить ради сына, которого мне никогда не вернут.