Не откладывай убийство на завтра
Шрифт:
– Зависти? Ха! Смеюсь громко и долго.
– Но Нателла…
– Я не хочу говорить об этой шлюшке, не порть мне настроение с утра пораньше! Лучше я быстро введу тебя в курс дела. Я в сериале играю дочь Серебряковой и Круглова, тебе это известно?
– Да, – кивнула Ката.
– Стальмакова играет мою тетку, сестру Серебряковой.
– Знаю.
– Она сейчас вышла замуж за моего папашу.
– За Круглова?
– Ну да.
– Постой, когда я смотрела сериал, все было несколько иначе.
– И когда ты его смотрела?
– Месяца два назад.
– Здрасьте, приехали, вспомнила бабка, как гибкой была. Героиня Стальмаковой охмуряет моего папашу, чтобы насолить сестре, то бишь Серебряковой, в итоге они расписываются и…
– Танька, смотри, кто приехал!
Карпова схватила Катку под локоть и практически втащила ее в студию.
– Хватит на всех пялиться, будто ты из деревни приехала! Актерам не нравится пристальное внимание со стороны, ну, или, по крайней мере, большинству из них.
Оказавшись в большом павильоне, где высились декорации, Катка, словно Золушка на балу, во все глаза смотрела по сторонам. Вокруг сновали люди, кто-то кричал, кто-то ругался, один мужик, весь красный от возбуждения, интенсивно жестикулировал руками.
– Олег, мать твою, я еще вчера сказал, чтобы были настоящие яблоки! Настоящие, а не из папье-маше! Какого черта ты хлопаешь глазами, неужели трудно достать чертовы яблоки?
– Осторожнее, не упади, – Таня кивнула на пол.
Отовсюду тянулись километры кабеля, проводов и прочей электрики.
– А зачем здесь рельсы? – изумилась Ката.
– Это не рельсы, это…
– Татьяна! – Мужик, пару минут тому назад отчитывавший Олега, стремительно приближался к Карповой.
– Вздохни глубоко, – предупредила Танюха.
– Ты говорила, что сегодня должна прийти девица на роль прислуги, где она?
– Константин Вольдемарович, я выполнила обещание, вот, познакомьтесь, моя подруга Катарина.
Копейкина поняла: красный от возбуждения толстяк – режиссер сериала.
– Так… ну-ка, посмотрим, – он бросил на Катку оценивающий взгляд и скривил губы.
– Ката, рекомендую: Ручкин Константин Вольдемарович, самый лучший режиссер на планете Земля, прошу любить и жаловать.
Ручкин показал Танюхе кулак.
– Согласитесь, она именно то, что вы искали, посмотрите, какой типаж!
Судя по недовольному выражению лица режиссера, Катка не очень-то ему приглянулась.
«Ну и хорошо, значит, скоро буду дома», – подумала она.
– Н-да, – протянул Ручкин. – А с волосами придется что-нибудь сделать, это никуда не годится.
– Так она подходит?
– Естественно, ты попала в десяточку.
Танька захлопала в ладоши.
– Класс! Я же говорила, говорила! Катка, наша взяла! Ох, время, время поджимает, вы тут сами разбирайтесь, а мне надо идти приводить в порядок свою симпатичную мордашку.
– И побыстрее, – крикнул ей вслед Константин Вольдемарович, – не возись, как вчера, два часа!
Ката осталась наедине с режиссером. Он молча смотрел на нее, она – на него. На вид Ручкину было лет пятьдесят, может, чуть меньше, его полноватое лицо с пульсирующей веной на лбу привело Катку в ужас.
«Господи, почему он на меня так смотрит»?
– Значит, вы Катерина?
– Нет.
– Как – нет?
– Катарина.
– Неважно, это вопрос терминологии. Ну что ж, будем работать, Танька права, лицо у тебя действительно мощное, запоминающееся.
– Спасибо, – Копейкина зарделась, мысленно прикидывая, можно ли выражение «мощное лицо» воспринимать в качестве комплимента?
– Марина! – крикнул Константин, продолжая пялиться на Копейкину.
За его спиной, словно из ниоткуда, выросла высокая женщина.
– Да, Константин Вольдемарович.
– У нее роль служанки, сделайте что-нибудь с ее волосами.
– Почему вам не нравятся мои волосы? – набравшись смелости, пролепетала Копейкина.
– Нет, вы слышали, она еще спрашивает, – Ручкин упер руки в бока, – ты их вообще видела?
– Кого?
– Волосы свои!
– Да, мне кажется…
– Запомни: с того момента, как ты переступила порог этого здания, казаться будет только мне. А ты будешь делать то, что тебе говорят, усекла, Катерина?
– Катарина!
– Какая разница?
– Подстричь? – Марина вопросительно смотрела на Ручкина.
– Можно попробовать парик.
– Я думаю, ей пойдет каре.
– Нет, только не каре, она станет похожа на идиотку, думаю, надо сделать творческий беспорядок, но не перебарщивать.
– Может…
Пребывая в недоумении, Катка хлопала глазами, пытаясь сообразить, что к чему. Эти двое обсуждают ее внешний вид, не стесняясь в выражениях, и даже не спрашивают, согласна она с ними или нет. Остричь ей волосы, да они с ума сошли, никому она не позволит портить предмет особой зависти окружающих! Свои ярко-рыжие локоны Катка считала талисманом, приносящим удачу, к тому же крупные кудри добавляли ее лицу некий таинственный шарм.
– Действуй, – сказал Ручкин и, издав устрашающий рев, бросился к осветителю.
– Пройдемте со мной, – Марина попыталась улыбнуться.
– Почему ему не понравились мои волосы? – спросила Ката, оказавшись в крошечном помещении с треснувшим зеркалом и микроскопическим столиком.
– Они у тебя слишком шикарные.
– Разве это плохо?
– Представь себе, да, для роли служанки это плохо, где ты видела прислугу с волосами, как у супермодели?
– Нигде, я вообще понятия не имею, как должна выглядеть прислуга.