Не отрекаются любя. Сборник
Шрифт:
– Мне не нужна ваша книга. А за полугодие – вы все равно мне пятерку поставите. Как директор скажет, так и сделаете.
– Петр, не хами, – учительница отложила его тетрадь в сторону.
Лебедев резко встал и пошел к выходу, возле самой двери он обернулся:
– Я все равно стану директором банка, как мой отец, а вы, отличники, – он указал пальцем на первую парту, где сидели наши круглые отличники, Снегирев и Кузина, – будете мне машину вылизывать…
– Петя, сядь на место!
– Да пошла ты, – он вышел и громко хлопнул дверью.
На перемене
– Еще раз Татьяне нагрубишь – порву тебя, как тузик грелку!
Медленно встав, я отряхнул руки. На его щеке набухал огромный, пока еще лиловый синяк.
– Круглый, ты ответишь за это…
– Тебе мало, урод?!
Он привстал, отряхнул джинсовый костюм, и медленно пошел к школе, покашливая:
– Больной псих…
Я оперся локтями на деревянные перила беседки, и посмотрел вдаль, где на нашем бывшем футбольном поле строился магазин «Магнит».
– Не любишь ты Лебедева, – послышалось за спиной. Резко обернувшись, я увидел улыбающегося Юрку Сафронова.
– Он не телка, чтобы его любить.
– Серый, ты мне скажи, как другу, ты что, втюрился в нашу Таню? Или просто в трусики к ней хочешь залезть?
– Не твое дело…
– Ты меня послушай. У нее мужик – шкаф: два на два, да еще опером в милиции работает. Она с ним вроде как в разводе, но он все равно к ней ездит. Так нахлобучит, что и твое карате не поможет.
– И откуда ты все знаешь, Штирлиц?
– Ты че дурак? Я же тебе давно говорил, мы в одном дворе живем, у нее дом напротив. И дочка у нее еще, лет шести.
– Ладно, поживем-увидим. Пойдем, а то на урок опоздаем…
Через неделю писали сочинение на тему: «Что такое любовь?» В конце я написал ей признание: « Я Люблю Вас, Татьяна Викторовна, и полюбил вас с первой минуты, как только увидел. Мое сердце, моя душа принадлежит вам, хотя я и недостоин и капли вашего внимания, но мне легче становиться жить и дышать, зная, что рядом такой светлый человек, как вы…»
После уроков она попросила меня остаться.
– Сережа, с тобой все в порядке?
Я опустил глаза в пол. То, что легко было написать, нелегко было произнести вслух. Татьяна Викторовна нахмурилась, постукивая ручкой по столу.
– Не торопись взрослеть, Сережа, у тебя все еще впереди,– она протянула мне тетрадь,– а сочинение перепиши.
Татьяна Викторовна взяла стопку с тетрадями, и вышла из класса, а я сидел и смотрел в окно – как с деревьев падают листья, и медленно кружась, застилают холодную землю.
Глава 2
В начале октября я возвращался с тренировок поздно вечером. Ноги были как свинцовые, мы готовились к зимним областным соревнованиям по карате-до, тренер выбрал из всей группы троих человек, и занимался с нами усиленно, по усложненной программе: до боли, до спазма мышц, приходилось выжимать от пота кимоно, после каждой тренировки. Однажды, когда я вышел из спортшколы, запищал мобильный в кармане.
– Серый, не можешь к «Адреналину» подойти – аппаратуру загрузить, а то Васек уже не в состоянии.
Мой старший брат Володя вел корпоративы и вечеринки в баре «Адреналин», но новую музыкальную аппаратуру постоянно возил с собой, после того, как старую украли два года назад. До бара было недалеко, всего два квартала. Я помог брату загрузить тяжелые колонки в его « Опель».
– Кто гулял-то Володя?
– Учителя, сегодня же День учителя. Вроде с нашей школы, я только физрука Егора узнал и Елену Львовну, остальные все новые, молодые.
Из стеклянной двери бара вышли две учительницы с нашей школы, и смеясь, направились к стоянке такси. Следом вышли Татьяна Викторовна, в коротком бежевом плаще, с нашим физруком Егором, в расстегнутой до пупка белой рубашке.
– Егор Васильевич, соблюдайте пожалуйста, рамки приличия!
Физрук встал на колени прямо в небольшую лужу у крыльца:
– Татьяна Викторовна, всего-то один поцелуй!
Из подъехавшей прямо ко входу «Калины», выглянула полненькая женщина:
– Егор! Поехали домой!
Физрук подскочил, как ошпаренный, кивнул Татьяне, и побежал к машине.
– Козел! – гаркнула на него женщина, и тяжелой ладонью, впечатав по лысеющей макушке, затолкнула его на заднее сидение.
– Ну, ты едешь? – окликнул меня Володя.
– Да нет, я пешком пройдусь, – я быстро догнал шедшую по тротуару Татьяну Викторовну.
– Круглов? Ты как здесь?
– Стреляли…
– Проводишь меня? А то у нас два кавалера были, да и те разбежались…
Глаза у нее блестели, а губы были сильно накрашены яркой, красной помадой. Волосы, нежными воздушными локонами, падали на плечи. Татьяна игриво взяла меня под руку.
Некоторое время мы шли молча, вдыхая сырой, туманный запах осеннего вечера.
– Егор наш хорош. Весь вечер за мной ухлестывал, а только жена приехала – будто протрезвел мигом.
– А вы замужем?
– Была замужем Сережа. Все в прошлом, и все в будущем… Слушай, я у тебя спросить хотела, что это за история с похищенным скелетом? Про тебя год назад прямо-таки легенды по школе ходили…
– Вы знаете пустырь за школой, где сейчас «Магнит» строят?
– Знаю. И давай на ты, мы не в школе, и разница в возрасте у нас не такая большая.
– Так вот, раньше на пустыре было футбольное поле, а зимой мы заливали каток. Наш мэр, Федорчук, отдал пустырь под строительство магазина – место-то цивильное, почти в центре. Наверное, «бабки» ему занесли. Я писал анонимные угрозы, чтобы пустырь не трогали, и подкидывал ему в ящик. А потом мы выкрали скелет, переодели его в костюм, и посадили на его кресло в кабинете. На скелете была записка: « Мертвецам деньги не нужны». Это было предупреждение, как в « Крестном отце», только там голову лошади подбросили.