(Не)пара
Шрифт:
— На спор? — рычит он, и я без шуток чувствую страх. Докатилась.
— На спор, да, на старый добрый спор. Так что замашки собственника прибереги для какой-нибудь тупой овцы, а не для меня, ясно?
Хочу быстро уйти и покончить с этим, но Антон так явно не думает. Он хватает меня за руку, возвращая на место, и я тут же вскрикиваю от неожиданной боли. Сука. Рука.
— Отпусти! — почти верещу, больно до ужаса, но он сжимает как будто специально, хотя почему как будто… Видит же бинт, да и помнит наверняка, что с рукой у меня:
Вижу, как Лиска дёргается в нашу сторону — хотя уже успела отойти на несколько метров вправо, — чтобы помочь мне. Болит жутко, даже слёзы под веками грозятся сорваться на щёки. Если он доломает мне руку, я его ногами до смерти забью, честное слово.
Пытаюсь вырваться, но вдруг хватка ослабевает и становится значительно легче. Я от боли зажмурилась и ничего не видела, а тут открыла глаза и обомлела. Мне помог Артём. Оттолкнул Антона и перехватил мою руку, осторожно придерживая запястье.
— Ты, блядь, совсем ебанулся? — кричит он на Антона, а у меня внутри все переворачивается в секунду. — Больно очень? — спрашивает уже у меня, аккуратно осматривая ушибленную руку.
Это так… Так неожиданно и приятно, что я дар речи теряю. Могу только кивнуть и дальше стоять столбом, пока он со знанием дела осматривает поврежденную конечность.
— Мазь, которую тебе прописали, используй сегодня ещё трижды, и обезбол сейчас и на ночь, всё пройдёт, — говорит Савельев слишком обеспокоенным голосом. — Все поняла?
— Угу, — опять киваю и не понимаю, куда делись все мои острые словечки. Выдать бы ему что-то вроде того, что командовать мной не стоит, я сама разберусь, или вообще что Антон по его стопам пошёл, руки мне ломать, но… Не могу. А возможно, просто не хочу. Поэтому соглашаюсь с его словами и потираю руку, мысленно благодаря Савельева за спасение. Хрен знает, что бы сделал Антон, если бы Артём не оттолкнул его.
Савельев спускается вниз и уезжает, а Лиска хватает меня под руку и уводит от остальной толпы в сторону дома, замечая, что я почему-то выпала из реальности.
— Напиши ему спасибо, — говорит подруга спустя пару минут.
— Да… Напишу и правда.
Я напишу.
Глава 9. Кексы
Лиза
Набираю сообщение уже пятый раз и пятый раз стираю: думаю, что все это зря. Хотя… Это всего лишь благодарность за помощь на крыльце, когда у Антона крышу снесло. Но это же Савельев. Он наверняка как-нибудь тупо отшутится или вообще пальцем у виска покрутит, что я полезла со своим «спасибо». А ещё зазнается. Хотя куда сильнее-то?
Ладно.
В чем смысл молчания? Я давно решила, что напишу. Подходить в универе и говорить «спасибо» лично я точно не готова, а вот на короткую смс-ку храбрости наверное наберусь.
И когда я вообще стала такая… Такая! Я же Гаврилова, я все могу и ничего не боюсь, кроме лютых морозов.
Открываю
Да потому что это Савельев. От него чего угодно ожидать можно, и я уже перестала понимать, когда он помогает мне и ведёт себя адекватно, а когда возвращает свою надменность и усмешки. Бесит.
Отправляю сообщение и быстро закрываю диалог, хватаю планшет и открываю эскиз татуировки: заказчику обещала выполнить до конца недели. Но телефон вдруг щёлкает, и я перевожу дух, прежде чем открыть мессенджер.
Лиза: Спасибо за помощь.
Савельев: Я бы убил его, если бы он доломал твою руку. Это почти моя ответственность, дело чести её долечить.
Ты смотри какой… Дело чести у него. А кто сразу после моего падения говорил, что его вины тут нет? Я не придумала это себе, я после тех слов ещё больше ненавидеть его стала. Сам на лёд вытащил, сам же открестился от проблемы.
Правда лекарства оплатил…
Лиза: Лучше бы твоим делом чести было не вести себя по-идиотски).
Савельев: Много хочешь, дамочка)
Лиза: Действительно, что-то я разошлась. Ладно. Тогда просто спасибо.
Савельев: Не обижай больше взрослых мальчиков, если не хочешь испытывать их гнев на себе.
Интересно… Это он о себе или о ситуации с Антоном? Не знаю. Звучит как-то глупо. Да и это «взрослых мальчиков» тоже. Антона взрослым я точно назвать не могу. Как минимум не психологически.
Лиза: Пока моя рука болит, кажется, у меня есть защитник, так что можно пообижать немного:)
Лиза. Мать. Твою. Гаврилова.
Что я творю? Нет, серьезно. Что за чушь пишу? Человек свою надменность спрятал, на друга наорал из-за руки моей, а я такое несу…
Это Савельев ещё не знает, что я Антона поцеловала, чтобы избавиться от первого в своих снах. Достал потому что, сил никаких. Вот же приставучий.
Савельев: Когда-нибудь ты получишь за свой длинный язык.
Лиза: Длинный язык — это не плохо.
Савельев: Глубокая глотка тоже хорошо, только пользоваться надо правильно уметь.
Лиза: Придурок.
Савельев: Спокойной ночи, полторашка. Руку намазать не забудь.
Лиза: Хорошо, пап.
Савельев: Ты сделала несколько ошибок в слове «папочка»;)
Лиза: Не дотягиваешь до папочки ещё, Савельев) спокойной ночи.
Закрываю диалог и ловлю себя на мысли, что сижу как дура улыбаюсь. Спасибо хоть не покраснела. Такие шутки для меня норма, но вот с Савельевым… Обычно моя вражда с парнями в школе заканчивалась либо дружбой, либо дракой. Драться с Артёмом я не хочу, он такая дылда, что я даже в прыжке до его лица не достану. А дружить… Не хочу загадывать, потому что случается в жизни всякое, на самом деле. Ещё и Алиса с Егором скоро вместе будут — помолимся, — а значит, этот двухметровый вечно рядом ошиваться будет, общения никак не избежать.