(Не)пара
Шрифт:
Малышка так уверена в своих словах и такая счастливая в догадках, что я невольно растягиваю губы в улыбке и киваю, соглашаясь. И правда. Почему нет? Девятнадцать лет в спорте, неужели не найду, чему научить детей?
Лиза обнимает меня, но почему-то очень резко отстраняется, опять покраснев. Странная она… Очень.
— Ну все, иди. Принимай предложение, сделай правильный выбор, — она на секунду смотрит прямо в глаза, а потом улыбается и отводит взгляд.
Захожу внутрь, и почему-то больше не страшно. Два дня прошли в мандраже,
Тренера нахожу сразу, диалог начинаю первым и интригу не тяну: говорю о согласии без лишних слов. Почему-то уверенность в том, что выбор верный, поселяется в черепушке только сейчас, а когда тренер искренне радуется моему решению, только укрепляется.
Мы болтаем ещё несколько минут, договариваемся о встрече завтра, чтобы обсудить расписание, посмотреть списки детей и программы тренировок.
Лечу по комплексу, по пути пишу Ксюхе смс-ку, на содержание которой она, скорее всего, покрутит у виска, но мне правда жизненно необходимо поблагодарить её за то, что она беременна.
Иду к выходу, думая, что отвезу сейчас Лизу к себе, усажу на диван и потребую ответы на все вопросы о странностях в последние два дня. Потому что мне правда важно знать, почему она так странно себя ведёт, почему вертится с Тохой и зачем вообще стала таким другом, которого я эгоистично не могу отпустить.
Выхожу на улицу, уже придумывая, какую еду заказать на вечер, но…
Но на улице пусто. И Лизы здесь нет.
Глава 19. Колосочек
Егор
Дерьмово. Всё. Погода бесит, учеба бесит, даже хоккей не радует. Завтра игра, а я сегодня на тренировке четыре замечания получил, что несобранный. Непрофессионально, знаю, не должно так быть, все личное нужно оставлять за бортом, а на лёд — с холодной головой и готовностью работать. Но слишком сильно меня уход Неженки подкосил. Не могу собраться, как ни пробовал — не выходит. Залипну, и сразу в мыслях ангел мой светловолосый с глазищами, в которых с первого мгновения утонул. Никогда такого не было, а тут всё, убило сразу. Не хочу других, думать не могу ни о ком, кроме неё.
Трубки она не берет, на сообщения не отвечает, и уже второй день не появляется в универе. Мелкая её тоже какая-то убитая ходит. У них вирус какой, может? С истериками, слезами и грустью. Иначе как объяснить, что вечно ржущая Гаврилова даже не улыбается, и Неженка моя как с цепи сорвалась. Не так ей все, с бывшим лучше было, говорит… Конечно, я сорвался на такие слова. Помню, как перед бывшим её выгораживал ещё когда не встречались. Делал вид, что парень ее, только бы он не подходил. Как там его? Мудорёжа? Изменил, сердце разбил, да так сильно, что Алиса доверять никому не могла, а в итоге говорит лучше с ним было. Здорово.
Только я отступать не собираюсь. И слушать этот бред тоже. Узнаю, что случилось, обязательно узнаю, что не так с Неженкой. Некомфортно? Сделаю так, чтобы комфортно
Знаю же, что любит. Вижу. Не смотрят так, как она на меня, когда о бывших думают. Не бывает такого. Она взаимностью мне ответила только когда окончательно втрескалась, я не верю, что так быстро разлюбить смогла. Нужно просто достучаться до нее, а дальше уже разберемся.
Желания на пары идти нет вообще, но надо, я же вчера свалил. Нас тут юристов половина команды, и так постоянно то на играх, то на сборах, преподы терпеть нас не могут. Поэтому надо присутствовать почаще, когда возможность есть. Ладно. Вечером поеду к Неженке, буду стоять под окнами, пока не спустится ко мне. Ну или пока ментов не вызовет, в принципе тоже вариант. Все равно. Я не собираюсь её отпускать, она моя, вся моя.
— Колос, не спи, замёрзнешь, — говорит Сава, подходя ко мне на крыльцо. — Ты чё, эй. Порядок?
— Да он минут десять уже так залипает, — говорит Влад, тоже из команды, вратарь. — А ты чё такой довольный, Сава? Ночка хорошая была?
Парни ржут, а Сава как-то странно головой ведёт. Не удивлюсь, если и у этих драма какая-то. Одна прошла мимо, даже голову не подняла, другой непонятный тоже. Придурки…
— Круче, — отвечает Тёмыч, — вчера был у тренера…
— Тебя в команду вернули?!
Все парни ждали, когда вернётся капитан. Мы даже нового не выбирали, потому что наш капитан уже долгое время Сава и другого нам не надо. Он умеет всех настроить как нужно, по шее дать, если есть за что. За нового не голосовали, потому что все знали, что Сава вернётся быстро. Этот без хоккея не протянет, слишком долго я его знаю. Он не проживет без трёх вещей: еды, члена (своего, в смысле) и клюшки.
— Ага, в детскую, — ржет Савельев. — Тренером буду, мужики! Утром бегал бумажки подписывал, так что я теперь Артём Станиславович, тренер детской хоккейной команды.
— Артём Станиславович, а корона-то не жмёт?
Мужики ржут, а я тихо радуюсь за друга. Он заслужил, правда. Только меня на веселье вообще не тянет, как телка какая-то сопливая. Собираюсь свалить внутрь, но Сава меня останавливает, ухватив за плечо.
— Чё случилось, Колос? Ты из-за блондиночки все своей убиваешься?
— Да дерьмо одно, — киваю. От Савы нет смысла скрывать, да и не скрываю никогда. Сто лет дружим, все друг о друге знаем. — Трубку не берет, не отвечает, даже на пары не ходит. Поеду к ней сегодня, заебало в неизвестности ходить.
— Вы влюбленные такие странные, — ржет Сава.
— Иди нахер. Ты-то чё со своей мелочью сделал? Пробежала мимо как мышка, как будто и не Гаврилова.
— Да она странная какая-то в последние дни… потом с ней поговорю, пошли лучше ты мне расскажешь, каково быть влюбленным придурком, чтобы я точно никогда в это болото не полез.