Не плачь, девчонка
Шрифт:
– Пришла в себя, мамаша? – строго спросила она.
Я слабо кивнула, осознав, что лежу в комнате с низким потолком на маленьком диванчике. Ноги свисали с его края. К бедру прижимался Сев, глядя на меня огромными испуганными глазами.
– Где мы? – удалось мне проговорить, хотя язык с трудом ворочался во рту.
– Почтовое отделение Коукворта, – недовольно сообщила дама. – Медика уже вызвали. Деньги-то имеются?
– Деньги есть, – я попыталась залезть в карман, но рука плохо слушалась. – Нам надо к подруге. У меня записан
– Ну уж нет, – сердито ответила дама, – вам сейчас не подруга нужна. Вам прямая дорога в Мунго!
Словно подтверждая её слова, в комнату быстро вошли два молодых человека в серых мантиях с вышитыми значками змеи, вылезающей из чаши. Медики, значит.
Попытки запротестовать, объяснить, что Поппи тоже разбирается в медицине, ни к чему не привели. Один из медиков подхватил меня на руки, словно пушинку, а другой взял за руку сына. Сознание снова начинало уплывать, и протестовать не получалось. Последнее, что запомнилось – это громкое «Мунго», выкрикнутое кем-то из санитаров.
В следующий раз я очнулась в больничной палате. Ну, так мне показалось. Белые стены, пружинистая кровать, застеленная белоснежным бельём. На тумбочке рядом целый строй разномастных пузырьков. На соседней койке – палата была трёхместной – спала какая-то старушка. У дальней стены койка стояла пустая. Я в панике завертела головой – где Северус?
Попробовала встать и не смогла, тело не слушалось совершенно.
Зато сразу распахнулась дверь и в палату зашла медиковедьма преклонного возраста.
– Очнулись? – доброжелательно спросила она. – Вот и славно. Сейчас выпьете вот это и будете спать.
Она взяла с тумбочки один из флаконов и выдернула из него пробку.
– Подождите! А где мой сын?
– С ним все в порядке, – чуть недовольно нахмурилась женщина. – Он с другими детьми под присмотром. И раз уж вы о нём вспомнили… У вас есть родственники, с которыми можно оставить ребенка, пока вы тут лечитесь?
– Мне нужно поговорить с доктором Сметвиком!
– Ну вот ещё, – поджала губы ведьма. – Буду я его беспокоить из-за каждой бродяжки!
– Но послушайте!..
– Так, пейте, милочка!
Она прижала флакон к моим губам и самым наглым образом зажала пальцами нос. Пришлось глотать, после чего мысли опять стали путаться, пока не исчезли.
В следующий раз я открыла глаза ночью. Сразу всё вспомнила и запаниковала. Рассчитывать, что сиделка позовёт Сметвика, не приходилось. Если они попытались открыть мой кошелёк, то всё содержимое, включая палочку, блокнот для переписки с Ганешем, и все мои деньги отправились обратно в мой сейф. А судя по тому, что принимают за бродяжку, так оно и было. Ведь кто-то раздел меня и переодел в ночную сорочку. И одежды нигде не видела ещё в первое пробуждение.
Думать, что делает Тобби, не обнаружив нас дома, категорически не хотелось. Сначала надо было найти Северуса, и убедиться, что с ним всё в порядке. Сама-то я чувствовала себя прекрасно. Усталость и сонливость
В отчаянии, я попробовала без палочки «Фините Инкантатем». Первые три раза – безуспешно. Потом произнесла вслух, вложив в слова столько упрямого желания успеха, что над кроватью прошла тёплая волна, и я с ликованием ощутила, что тело снова мне подчиняется.
Как же отключить ту следилку, что вызывает сиделку при пробуждении?
– Как только поднимете голову, – раздался ворчливый голос сбоку, – они сразу придут и опять вас усыпят.
Я повернулась, не пытаясь поднять голову с подушки, чтобы разглядеть соседку.
– Простите, но мне надо отсюда выбраться. Вы мне не поможете? – прошептала я.
– И зачем бы мне это было нужно? – старушка явно не горела желанием помогать.
– Я могу заплатить!
– Да? – скептически прокаркала старушенция. – В ваших вещах денег не нашли. Я слышала, что утром прибудут авроры для выяснения вашей личности.
– А Северус? Где мой сын?
– Не знаю, вас принесли вчера утром. Никакого ребенка я не видела.
Я еле удержалась от того, чтобы не вскочить, но вовремя вспомнила о сигналках.
– Впрочем, – продолжала соседка, – искали какого-то мальчика, если я правильно поняла. Они его, похоже, упустили.
– Но мне сказали, что он с другими детьми.
– А вы и поверили? Тут больница, милочка, а не приют для бездомных.
Я сжимала кулаки, не давая панике завладеть моим сознанием. Дожидаться утра и авроров было немыслимо. Мало того, что среди авроров может оказаться кто-то похуже Поттера. Так ещё есть опасность, что прибудет он сам. А встречаться с этим гадом было откровенно страшно. Он мне ещё побег не простил, и как отнёсся к вранью насчёт фамилии – неизвестно.
– Послушайте, я правда заплачу вам, – предприняла я ещё одну попытку. – Хотите, поклянусь? Триста галеонов вас устроит?
Если бы я ещё разбиралась в этих ценах!
– Какая щедрость, – презрительно бросила старушка, – может вы ещё чистокровная аристократка?
Строго говоря, так оно и было, насколько я помнила канон. Но может, замужество с маглом как-то этот статус отменяло?
– Я хорошо зарабатываю, – устало произнесла я.
– А как вы клятву дадите, если палочек ни у одной из нас нет? – заинтересовалась старушенция.
– Я не имела ввиду непреложный обет, – терпеливо пояснила я, – но обещания привыкла выполнять.
– Тише ты! Идут! – зашипела старушка. – Если дышать медленно-медленно, никакой магией не определят, что ты не спишь.
Меня это в корне не устраивало, мало ли кто придёт. Насмотрелась в своё время всяких боевиков. Вот так подкрадутся ночью в палату и убьют ненужного свидетеля. Правда, на кой я кому-то сдалась – другой вопрос. Может, это вовсе не за мной, а за этой вредной старушкой.