Не плачь, Маруся!
Шрифт:
– Никак! – огрызнулась Ольга. – А что обо мне подумают мои знакомые? Я же сказала, что хлопочу для лучшей подруги.
– Друзья бывают разные… опустившиеся и потерявшиеся в жизни тоже! Нет, цвет этой панамки не идет к моему лицу. Перезагорала я зимой в солярии… Не находишь?
– Нахожу, что, оказывается, ультрафиолетовые лучи плохо влияют и на внутренние органы человека, то есть на мозги, – надулась Ольга, наблюдая, как Кира меряет ее головные уборы.
– Ничего ты не понимаешь…
– Где уж мне!
– Я ушла с пяти мест, где шефы сексуально домогались меня, и, как потом выяснилось, меня принимали на те должности исключительно благодаря моей внешности. Во мне не видели человека, не видели профессионала! – возмутилась Кира.
– Ты в точку попала! А в этом наряде все сразу оценят твои умственные способности! Ты потянешь на президента компании! Этакий зипун или шушун.
– Какой шушун?
– Ну, как там у Есенина, «выходила на дорогу в старомодном ветхом шушуне», – пояснила Ольга, и Кира расхохоталась.
– Ну, ты и выдумщица, подруга! Шушуне… Я задавлю начальника своим интеллектом, не переживай! Дай мне шанс!
– Ты его уже упустила, – вздохнула Ольга, – можешь даже и не ездить.
– Нет уж! Я съезжу! И не ругай меня больше, хоть один раз дай мне сделать так, как я хочу.
– Ладно, валяй! Ты знаешь, что я не могу долго выносить твои стенания, – нахмурилась Ольга.
– Вот что! Займись русским языком! Шушун, стенания… ты стала как-то странно выражаться. А надену-ка я вот эту задорную бейсболку с символом «Кока-колы».
– Не позорь крупную компанию! – пряча улыбку, сказала Ольга.
– Она американская, а я против НАТО! – пояснила Кира.
– Ладно, иди уже… Я против «Макдоналдсов», а значит, против Америки и против НАТО тоже.
– Нас назовут американофобами. – Кира посмотрела на себя в зеркало и лихо сдвинула бейсболку на затылок.
– А как ты объяснишь, что в таком виде ездишь на достаточно дорогой «Мазде»? – хитро прищурившись, спросила Ольга.
– Скажу, угнала, – пожала плечами Кира, – нет! Лучше – взяла в кредит. Теперь, мол, мне очень нужны деньги, и я готова много и плодотворно работать. Я – очень ценный кадр, между прочим! – Кира козырнула подруге и покинула ее квартиру.
Она набрала номер сотового потенциального босса, и ей после непродолжительной паузы ответил приятный мужской голос:
– Да?
– Здравствуйте. Я – Кира, и у меня есть надежда, что вы любите необычные имена. – Кира почему-то глупо хихикнула.
– Я ценю ваш юмор, но еще больше ценю свое время, – ответил ей Эдуард Рудольфович.
– Намек понят! Я звоню насчет работы от людей, которых не знаю, но которые должны были с вами поговорить по поводу меня.
– Все, я вспомнил. Здравствуйте, Кира.
– Я бы хотела с вами сегодня встретиться и обсудить условия труда, – сказала Кира.
– Очень хорошо! Подъезжайте в обеденное время, часам к двум, в кафе «Аист на крыше», адрес вам продиктует мой помощник. Я буду там вас ждать.
– Как я вас узнаю?
– Спросите у бармена Юры, он покажет, – ответил будущий шеф.
Они попрощались, и, после того, как ей был сообщен адрес, связь отключили.
Глава 2
Кира со вздохом посмотрела на часы: до встречи оставалось еще три часа, но перечить потенциальному боссу она не могла. В целом разговор ей понравился, и забрезжила слабая надежда, что она наконец-то найдет нормальное место, будет зарабатывать деньги и перестанет зависеть от мужчин. Почему-то все мужики, встречавшиеся Кире на жизненном пути, мечтали видеть ее исключительно на кухне с поварешкой в одной руке, сковородкой в другой и изучающей сразу две книги одновременно: «Поваренная книга» с аннотацией «Как ежедневно готовить для любимого разнообразные вкусные ужины», и вторая, естественно, «Камасутра» или «Как доставить любимому и единственному мужчине незабываемое удовольствие в постели?». Причем каждый раз это удовольствие должно быть по-разному незабываемым и следовать желательно сразу же после незабываемо вкусного ужина. Как-то вот так она должна была изловчиться. О том, чтобы самой выйти на работу и самореализоваться, не могло быть и речи. Сразу же возникало кислое лицо, отстраненный взгляд и комментарии: «Там же мужчины… ты не будешь ждать меня дома, ты будешь уставать… я сам достаточно зарабатываю…» Причем, когда Кира поднимала вопрос о рождении ребенка, энтузиазма в глазах своих партнеров она тоже не видела. На сей раз шли в ход отговорки: «Да мы не пожили для себя», или «Успеем еще», «Я пока не готов стать отцом», или «Ребенок (ты не представляешь) – это столько проблем!».
Сейчас все эти постные лица стояли перед глазами Киры.
«Почему я только теперь стала задумываться о своей жизни? Взрослею? Подхожу к тридцатилетнему рубежу? Умнею? Наконец-то перестаю прятаться в раковину от своих проблем и просто плыть по течению? Хочу стать матерью? Хочу чего-то достичь в жизни? Боже мой, сколько вопросов и пока ни одного стоящего ответа. Ясно одно, я хочу что-то изменить в своей жизни, не знаю, каким способом, но сделать это обязательно надо…» – размышляла Кира, сидя в своей «Мазде».
Было начало апреля. Самый любимый Кирин месяц.
Март давал ей психологическое ощущение, что уже весна, но еще нет теплой погоды, нет зеленой, проклюнувшейся травки, веселых трелей птиц и теплого, ласкового солнца. Все эти признаки весны дарил именно апрель – месяц с таким красивым, мелодичным названием, несколько на французский манер.
Кира опустила стекло и посмотрела на двор дома Ольги. Снег уже сошел полностью, обнажив асфальт и землю, покрытую маленькими усиками зеленой травы. Было еще несколько неопрятно, грязно после переходного периода с зимы на весну, но воздух стал теплый, волнующий и вызывающий надежды на что-то хорошее. Совершенно не хотелось думать о том, что в свое время придет осень и все это так же благополучно умрет, как и пробудилось. Впереди было лето – пора коротких юбок, посиделок в открытых кафе допоздна, время отпусков и полной расслабухи от зимней депрессии. Все было впереди, и это не могло не радовать. На детской площадке резвились дети в разноцветных шапочках и легких одежках. Увеличившийся в два раза в размерах голубь усиленно ухаживал за серой голубкой. Эта картинка очень напоминала подобные ситуации из жизни людей.
«Это же надо так уметь, – удивлялась Кира. – Не имеет ни пышного хвоста, никаких других достоинств, а увеличивается до размеров индюка. Эта дура уши развесит, даст ему совершить то, что требует природа, и голубь сразу же станет тем, кто он есть на самом деле. Надо же, как нас, баб, дурят…»
Кира посмотрела сквозь голые, полупрозрачные кусты и обратила внимание на крупную серую ворону, занятую важным делом. Она держала в клюве прутик, а лапой усиленно приминала его, придавая необходимую гибкость для постройки гнезда.
«Все заняты делом», – вздохнула Кира, вспомнив о своем, девичьем. С последним гражданским мужем она рассталась полгода назад и сейчас находилась в свободном плаванье. Встретив его не так давно в гостях у общих друзей, Кира с ужасом поняла, что это абсолютно чужой для нее человек, какой-то незнакомец, с которым она прожила два года. Она потеряла впустую два года жизни, потратила их на неизвестно кого. Они сухо поздоровались, и оба чувствовали себя весь вечер не в своей тарелке. Киру даже не тянуло к нему, и она не испытывала никаких ностальгических чувств.