Не покидаи?

Градова Элина

– Ключом... Генашиным ключом, я его забрал, когда он тебя покидал… – ничтоже сумняшеся, отвечал Марк, игнорируя её интерес, – вот, ванну мы менять не будем, она у тебя как раз на двоих, компактненько, прямо, как шпроты в банке! – и он её слегка сжал с обеих сторон, – ты специально на двоих выбирала?

– Она от предыдущих хозяев ещё осталась… – но не так-то легко Людмилу было сбить с толку, – так, значит, и в прошлый раз ты открыл?!

– Ну, любимая, на случай форс-мажора должен же быть у кого-то ключ от твоей квартиры. А, вдруг, с тобой что-нибудь случиться, не дай Бог! Вот, как сейчас: я в дверь звоню, звоню, а никто не открывает, и свет при этом в окнах горит! Что я должен был подумать?! – отчитывал он её, как

глупую девочку.

– И, что ты подумал? – Людмила вела нудный допрос, а тело аж ныло от желания прильнуть к нему, и в душе разливалась такая радость, будто и впрямь, с ней случилось Новогоднее чудо!

– Я подумал, что моя Люси от горя и тоски, что я к ней не иду, напилась и утонула в ванной, – его зелёные глаза смеялись, без очков спрятать весёлые искры было невозможно, но при этом, Марк сохранял серьёзную мину.

Людмила, зачерпнув пригоршню воды, плеснула в него.

– Ты, что, соседей затопить хочешь? – он её будто бы журил, а губы расплывались в улыбке, не имея больше сил терпеть серьёзность.

– Так, ты сам затопил уже, такой тюлень забрался!

– Это я-то, тюлень! Я тебе сейчас покажу тюленя! – Марк, сидевший до этого напротив, моментально перебрался к ней и накрыл собой, упираясь руками в край ванны.

– Потоп и скандал с соседями у нас у кармане, – проворчала Людмила, уже полностью находясь в плену его тела.

– Люси, я так соскучился, ты даже не представляешь, – промурлыкал Марк, словно мартовский кот, устраиваясь на её груди.

– Вот я удивляюсь, Антонов, тебя в дверь, так ты в окно!

– Ну, почему же в окно? Я опять в дверь! – продолжал самодовольно мурчать он.

– Тебе это нравится, что ли?

– Безумно! Если бы не нравилось, разве бы я тут сейчас находился? – и он по-хозяйски положил ладонь ей на грудь. Это прикосновение мгновенно откликнулось в ней бурей волнения, но Людмила, не дрогнув, продолжила,

– И ругаться нравится?

– Ругаться, не совсем, но ведь, потом, можно очень славно мириться? – Марк просительно и, в то же время, совершенно бесстыдно, глянул на неё снизу-вверх своими хитрыми зелёными глазами, – Люси, давай срочно мириться, – он слегка сжал её грудь, у неё аж дух перехватило, – я больше не могу быть с тобой в ссоре!

– Вообще-то, я здесь моюсь… – ещё немного, и голос её предаст…

– Хорошо, я согласен, давай мыться… Люси, может, ты меня тоже помоешь?

– Ну, сейчас я тебе устрою головомойку, нахалюга! – рассмеялась она, усаживая его перед собой поудобней. Он с трудом отлепился от неё, но не спорил… Между ними восстанавливалась прежняя связь, душевная и телесная, будто и не пронеслась буря несколько дней назад над их головами…

Людмила выдавила на ладонь побольше геля для душа, ароматы шоколада и ванили заполнили пространство, когда она растирала его в руках. Затем, как исправный массажист, взялась за дело, хмель потихоньку выходил из головы, а вместо него в глубинах тела и души опять просыпалась шальная бестия, она ещё не представляла, куда её заведёт задуманное, но была уверена, что ему понравится...

Искусительница начала с ладоней, нежно и уверенно массируя их поверхность. Только на первый взгляд кажется, что мужская ладонь тверда и нечувствительна, на самом деле на ней и на внутренней стороне пальцев сосредоточено достаточно много точек, способных давать чувственные наслаждения. Откуда Людмила знала эту науку, непонятно, но почему-то в этот момент ею владела… Она колдовала над его телом, растягивая удовольствие по крупицам, каждое её прикосновение дарило Марку тонкие, доселе не испытанные ощущения, и он расслабился, доверившись рукам любимой. Людмила добавила ещё геля, отчего скольжение стало просто фантастическим. Марк явно блаженствовал, зажмурившись, разве что не мурлыкал, а Людмила, соскучившись по любимому мужчине, старалась открыть ему всё богатство чувственных наслаждений. Томительная неспешность

и утончённая нежная ласка, делали своё дело, Марк таял под её пальцами, как мороженое. Она оттягивала, как можно дольше, контакт с самыми чувствительными точками, давая ему возможность получить максимум расслабления. Но постепенно, обманчивая ласка, по её задумке, начала переходить во что-то иное, при этом, тело Марка с готовностью откликалось на незаметные сигналы, и она понимала это по его изменившемуся дыханию и сосредоточенности. Девушка замечала каждую мелочь в его реакциях, читая знаки мужского тела, как раскрытую книгу: вот его дыхание стало более частым и поверхностным, и он прикусил зубами нижнюю губу, вот напряглись мышцы пресса, а тело Марка можно было сравнить с натянутой тетивой лука, готового к выстрелу. В то же время, чувственная связь, также рождала в ней ответные импульсы, ладони её горели, отдавая жар всему телу, кровь с нарастающей скоростью бежала по сосудам, словно подожжённое горючее. Чем ниже она продвигалась со своими ласками, тем сильнее нарастало её возбуждение, не говоря о его. Когда её нежные руки скрылись под водой, она на ощупь под покровом пены приблизилась к самым горячим зонам. Людмила не спешила, пока не покушалась на сокровенное, оставив напоследок, завершающим аккордом своего колдовства. Однако, понимала, что уже близка. Ещё немного и, по-видимому, она нажала все нужные кнопки его организма, и он окончательно включился: с каким-то первобытным рыком, плеснув себе в лицо пригоршню воды и быстро смахнув ладонью, Марк резко встал, выдав море брызг, и подняв Людмилу одним рывком, прижал к кафельной стене.

– Здесь ничего не получится, – усомнилась она, а внутри уже всё трепетало...

– Сейчас проверим, – его голос был хриплым от возбуждения. Марк приподнял её на нужную высоту и держал, она обвила руками его шею и, нащупав ногами противоположный край ванны, упёрлась в него. С ним получалось всё…

Глава 21.

– Вот видишь, обошлось без жертв и разрушений, – Марк блаженствовал в ванне с фужером её шампанского, спустя минут десять после их нового эксперимента.

– Антонов, что у тебя за манера, использовать ванную комнату не по назначению, – она журила его любя.

– Почему же не по назначению? Что тут ещё делать-то?

– Боюсь даже смотреть на пол, – рассмеялась Людмила, расположившись, напротив.

– Люси, ты такая сладкая, – пропел он своим бархатным баритоном, прищурив глаза, – слаще этого компота… Так бы тебя и съел!

– Правильно Гена назвал тебя людоедом…

– Он ко мне несправедлив, я не съел ещё ни одной Люды! Вообще, ни одна Людмила от меня не пострадала! – быстро нашёлся он.

– А, я?

– К тебе это, никак не относится, ты – Люси…

– Почему?

– Люда – для тебя слишком просто, и примитивно, нет той звонкой хрустальной ноты, которую я в тебе слышу… Ты, как весенняя капель, когда солнечные лучи светят через сосульки, а они капают и звенят: Люси, Люси, Люси – это музыка… К тому же, твоя хрупкая красота и лёгкая небрежность – это всё, так по-парижски…

– Ты всегда это говорил… Наши девчонки были такими фифами, столько времени тратили каждое утро на сборы, как ты меня только разглядел среди красоток?

– Понимаешь, когда девушка каждый день выглядит так, будто собралась на дискотеку в сельский клуб, на каблуках и в боевом раскрасе, это не красота… Я не знаю, откуда ты взяла этот городской европейский шик, но в простой клетчатой рубашке, джинсах и кедах, без косметики, ты всегда была красивей их! Каждый раз я задавался вопросом, почему так: едва уловимая свежесть туалетной воды, особенной браслетик на тонком запястье, шёлковый платок, привязанный на ручку сумки… Мелочь, а цепляет!

– А, я себя ругала за лень, и что не могу встать на полчаса раньше, чтобы марафет навести…