Не покидаи?
Шрифт:
– Сашенька, Сашенька мой! – Колесова упала на колени перед мальчиком, обняла его и принялась целовать и плакать, – сыночек мой родной! – мальчик остолбенел, но не брыкался, наоборот, он своими ручонками взял её лицо и сказал,
– Тётя, я не Саша, я Павлик… Почему Вы плачете? Вы потеряли своего мальчика?..
– Да, да! Я потеряла своего мальчика, – подхватила Колесова, – но я нашла тебя!
В это время на шум у дверей подошла Кристина, и так они все и стояли, не в силах вымолвить ни слова, комок в горле и слёзы в глазах были у каждой…
Сообразив, что не гоже, устраивать
– Как-то в пьяном порыве, он сам мне признался в этом, – рассказывала Кристина, – цели убить Сашу, Егоршин не ставил, но у них назрел неразрешимый конфликт, простите меня за это, пожалуйста, – обратилась она к Колесовой и продолжала, – и будучи под парами, они не особо себя контролировали… Всё решил один удар, которого могло и не быть. Но Костя сказал, чтобы я держала язык за зубами, иначе пойду, как соучастница. Ведь, всё произошло из-за меня…
– Кристина, вам нечего бояться! Наоборот, мне надо срочно рассказать всё мужу! – горячилась Колесова, а Павлик в это время сидел у неё на коленях, уже совершенно освоившись, как родной. Да, собственно, он и был родной. Новообретённая бабушка целовала его в светлую макушку, вдыхала детский запах, прижимала к себе, как самую большую драгоценность в мире, и слёзы сами градом катились из её счастливых глаз…
Глава 40.
А вечером позвонила мама. Людмила совсем забыла про родителей. Этот год для неё начался так, что она еле поспевала справляться с новыми неожиданными вводными. Суматоха и калейдоскоп событий так закрутили, что у неё совершенно вылетело из головы, предупредить их, о том, что поездка и знакомство с кандидатом в мужья, переносится на неопределённый срок.
– Доченька, не волнуйся, мы сами приедем! Завтра!
– Круто! – только и нашлась, как выразить радость Людмила…
***
Утром следователь Круглов вызвал её к себе.
– Геннадия Суркова мы нашли. Вы были правы, он отсиживался в своей деревне. Парень окончательно заврался, сначала твердил, что, вообще, ни при чём, но когда Антонов пришёл в себя и дал показания, начал плести околесицу про любовь и ревность, про какие-то биржевые ставки, в общем, наворотил такого, что концов не найти! Я хочу, чтобы Вы с ним поговорили…
– Хорошо, я попробую… Только, можно, без Вас?
Людмилу проводили в допросную, одна из стен кабинета была зеркальной, и девушка предполагала, что с обратной стороны их будут видеть и слышать, конечно… Но главное, для Геннадия должна быть иллюзия, что они наедине… Потом, привели и его.
Сурков имел жалкий вид, он похудел, оброс, под глазом сиял фингал, и вообще, весь, какой-то ободранный. Его руку пристегнули наручником к столу и оставили наедине. Хотя она и так его не боялась.
– Привет, Гена!
– Привет! Зачем пришла? – проворчал он,
– Тебя проведать, спросить, как ты докатился до такой жизни? Ты же хороший мужик, Гена, мы два года прожили вместе, какой бес тебя попутал?
– Ты! Ты меня попутала! Это ты меня выгнала! – резко и зло выпалил он Людмиле в лицо.
– Но, ведь, ты сделал этот выбор сам. Вместо того, чтобы бороться за свою женщину, взял деньги. Значит, они были дороже меня? А, как ты хотел: и меня, и деньги? И можно без хлеба! Так, Гена, ты мечтал?
От этих слов, он как-то сразу съёжился и замолчал на некоторое время, его злоба сменилась апатией. Возможно, он начал осознавать свою вину или хотел жалости от неё, а, может быть, оправдаться, но дальше, всё рассказал сам,
– Ты права, всё получилось из-за денег. Всё, что дал мне твой бандит, сгорело бессмысленно, мне бы остановиться на этом, но не получилось, будто околдовал, кто! – понурившись, рассказывал Геннадий, – Я влез в долги, опять всё просрал, а долг платежом красен! Я пришёл за помощью к тебе… А, ты меня прогнала у подъезда и не пустила в дом… Но зато нашёлся человек, который выслушал и выручил. Он нас видел из своей машины и, когда ты захлопнула дверь, подошёл. Я думаю, он поджидал там твоего людоеда, а увидел нас… Мне показалось тогда, что он искренне хотел помочь. Этот человек предложил погасить долг за небольшую услугу, и дать ещё столько же, если всё выполню.
– Какую услугу, Гена? – Людмила напряглась так, что едва дышала.
– Припугнуть твоего хахаля, мол, денег он ему задолжал! А тут, заодно, наши желания совпали, я бы ещё отомстил ему за своё унижение!.. Он дал мне пистолет, сказал, что патроны холостые. Мол, приставь ему ко лбу, курок спусти, он в штаны и наложит!
– А, причём, тогда деньги? Как бы Марк узнал, что это его за долг пугают? – Людмила чувствовала, что тема становится всё горячее.
– Так, мужик-то предупредил, чтобы я не забыл перед тем, как курок нажать, сказать: Это тебе привет от Егоршина!
– А, ты привет передал?
– Да, какое там! Твой верзила дал мне по морде букетом, как только пистолет увидел, так что приставить ему ко лбу я ничего бы не смог, пальнул по-быстрому, пока он меня не задушил голыми руками, и убежал!
– Ну, вот и всё! – концы с концами сошлись у Людмилы в голове, следователю тоже стало всё понятно…
***
– Люси! Ты – настоящий детектив! Так раскрутила всю цепочку! – глаза Марка сияли от восторга, когда она закончила пересказывать допрос Геннадия, – иди ко мне… Как же тяжело валяться здесь, когда такие события творятся!
– Вот и поправляйся скорее, уже всё сотворилось! Я же тебе говорила, что круг скоро замкнётся! Он и замкнулся! А, клинок из твоего сердца я, всё-таки, вытащила, как и обещала! – на её душе было легко и светло, – в этой битве мы с тобой, Марк Антоний, одержали победу!
– Благодаря тебе, моя Клеопатра! Без тебя бы не получилось…
– Просто, мы оказались удачливее наших предшественников…
– А, ты знаешь, Люси, что по Библейским законам, потомки убийцы до четвёртого колена за его грех расплачиваются? – неожиданно посерьёзнел Антонов.