Не приходя в сознание
Шрифт:
— Спасибо, друг! — громко сказал Пермяков шоферу, распахнувшему перед ними дверцу.
Левашов вошел, быстро окинул взглядом пассажиров. Олег сидел у окна. На его коленях стоял кожаный саквояж. Прислонившись спиной к никелированной стойке, Левашов закрыл глаза. За несколько секунд перед ним как бы пронеслись события последних дней... Вот Виталий, пытаясь «столковаться» с Олей, идет с ведром по вагонам. В угольном ящике он находит чемодан, приносит деньги к себе и перекладывает их в саквояж. За ним внимательно наблюдают не только они с Пермяковым, но и преступник, который решил, что будет неплохо, если деньги довезет этот самонадеянный дурачок. А в последний момент он оглушает
Преступника никто не встречал. Значит, все можно было сделать гораздо проще — задержать еще той ночью, когда он прятал чемодан в соседнем вагоне.
— Остановите, пожалуйста, возле управления внутренних дел, — негромко сказал Левашов шоферу. Тот кивнул, не отрывая взгляда от дороги.
Когда автобус остановился и водитель пояснил, что управление внутренних дел находится за углом, Пермяков наклонился к Олегу, положил ему руку на плечо и сказал негромко, даже доверительно:
— Пошли, пора выходить. Только прошу тебя — спокойно. Нас здесь четверо.
Олег внимательно посмотрел на Пермякова, потом повернул голову, встретился взглядом с Левашовым, а оглянувшись, увидел двух милиционеров, бледных от волнения, но готовых действовать.
— Да, — протянул Олег. — А мне казалось, что все идет довольно неплохо. Где же это я подзалетел...
— Вы забыли саквояж, — напомнил ему попутчик, сидевший рядом.
— Ах да. — Олег улыбнулся посеревшими губами.
Выйдя, все невольно остановились возле столба, на котором висел заиндевевший репродуктор. На ходу слушать последние известия было невозможно — скрип снега заглушал голос диктора.
...Настоящее сражение развернулось в районе станции Быково. На расчистку путей вышли сотни граждан, и к вечеру в областной центр отправится первый состав с углем для теплоцентрали.
...На Курилах второй день стоит бесснежная погода с сильным ветром. Рабочие с занесенных предприятий расчищают улицы, откапывают дома. Отряд бульдозеров уже несколько суток пробивается к поселку Буревестник, с которым потеряна связь неделю назад.
...Ни на минуту не прекращается расчистка аэродрома в Южном. Высота снежных заносов превышает здесь два метра. Сейчас на летном поле вся снегоочистительная техника авиаторов. Завтра ожидаются первые самолеты с материка.
...Синоптики Парамушира и Урупа сообщили, что центр тайфуна переместился в сторону Камчатки.
НЕ ПРИХОДЯ В СОЗНАНИЕ
Документальная повесть
НАЕЗД
Представьте себе небольшой подмосковный городок, открытую железнодорожную платформу, круглые часы с тяжелыми стрелками, переезд, полосатый шлагбаум с красными мигающими лампочками. В сотне метров — шоссе. На обочине стоят высокие сосны, их верхушки освещены закатным солнцем. Пахнет оттаявшей землей, дымом весенних костров, из лесу доносится запах подсыхающей хвои.
Рабочий день кончился, дорога опустела. Жители городка, истосковавшиеся по яркому небу, жаркому солнцу, в предчувствии близкого лета прогуливаются по улочкам, сгребают в костры обнажившийся после снега мусор, укрепляют флаги к завтрашнему Первомаю. На станции, вокруг платформы, предпраздничная чистота. Все подметено, вычищено, собраны скопившиеся за зиму консервные банки, битые бутылки, окурки, оберточная
Часы показывают ровно восемь. Платформа залита солнцем — дни уже длинные, вечера светлые. Вот-вот должна подойти электричка. Ожидающие шелестят газетами, разглядывают друг друга, смотрят в просвет между деревьями, где через минуту-вторую покажется зеленый квадрат первого вагона. Все потихоньку наслаждаются теплом, солнцем, приятными надеждами на лето — в последних известиях уже сообщают о погоде на побережьях Крыма и Кавказа. Из-за высоких стволов сосен слышится гул электрички. Опытные пассажиры почувствовали ее приближение по перезвону, дребезжанию проводов над рельсами.
Такие вот моменты бывают нечасто и потому запоминаются, хотя вроде бы и не происходит ничего необычного. Мелкие брызги солнца из-за верхушек сосен, запах дыма, ощущение приближающегося праздника. Много ли надо... Через минуту остановится у платформы электричка, распахнутся десятки ее дверей, и ты войдешь, выберешь место у окна и, ощущая на лице солнечные лучи, понесешься мимо леса, оттаявших полей, понесешься к своему дому, к близким людям, к празднику. В будущее. А впрочем, мы только и делаем, что несемся в будущее, с грустью сознавая, что и в прошлом нам было не так уж плохо...
Электричка подойдет через минуту. Пока есть время, бросим взгляд на дорогу.
По самому краю обочины, по влажной еще земле медленно идет семейство. Впереди отец катит коляску с малышом, ему около двух с половиной лет, чуть поотстав, идет мать с сыном постарше — этому около пяти. Они только вышли из лесу и еще не успели свернуть на узкую дорожку за кустарником. Все немного усталые, разморенные лесом, прогулкой, чистым воздухом. В руках у женщины детское ведерко с сосновыми шишками, малыш держит в руке красный воздушный шарик, для него завтрашний праздник уже наступил.
До перехода на пешеходную дорожку остается пройти около десяти метров. Но семейству не суждено пройти эти метры. Не успеют.
Подходит к платформе поезд. Станция незначительная, остановки короткие, все торопятся проскочить в вагоны, пока двери не захлопнулись. Время вечернее, следующая электричка будет минут через двадцать. Можно, конечно, и на платформе в такую погоду посидеть, но как-то привыкли мы бежать, даже когда не торопимся. Бежим к замешкавшемуся троллейбусу, по ступенькам метро, задыхаясь, вскакиваем в автобус, даже зная прекрасно, что впереди, кроме долгого вечера в четырех стенах, нас ничего не ждет.
И так мало остается дней, которые бы хотелось повторить, прожить заново. Нам некогда, мы пробегаем мимо них. А когда нет времени, нечего и вспомнить. В памяти остаются дни, прожитые неторопливо, замедленно, когда мы видели форму облака, выражение лица попутчика, слышали его слова, да и в самого себя заглянуть оставалось время...
Электричка еще стоит. Из-за поворота дороги показывается машина. Светлые «Жигули». Скорость — за семьдесят километров в час. Идет как положено, по правой стороне. Осадка значительная, машина загружена. Родителям с детишками остается пройти пять метров, чтобы свернуть на дорожку. Машина делает правый поворот. Приехавшие на электричке люди невольно останавливаются. Большая скорость «Жигулей», надсадный рев мотора, даже шуршание шин об асфальт хорошо слышны в тишине. «Жигули» все круче, круче берут вправо, но набранная скорость не позволяет вписаться в поворот, и машину прижимает к осевой линии. Вот она пересекает ее, но не может удержаться на дороге, ее отбрасывает к левому краю. Машина несется прямо на отца, который спокойно катит коляску, не видя, что происходит за его спиной. До поворота ему остается метра три, не больше.