Не проходите мимо. Роман-фельетон
Шрифт:
— Я обо всем куда следует напишу, — сказал третий. — Это ж подумать, сколько народных денежек втюкали в эту покраску!..
И старички, проявив смекалку, докрасили забор. При этом пятеро его держали, а шестеро работали кистями. Потом его бережно подперли каким-то прутиком.
— Ежели ветру сильного не будет, — сказал один, задумчиво глядя на дело рук своих, — тогда, может, до вечера и простоит.
В это время к ним подошел Сваргунихин с помазком и клейстером.
— Не срывайте темпов! — крикнул он малярам и вынул
— Не трожь ты этот забор, — сказали маляры. — Стоит — и пусть его стоит!
— Кого? — спросил Сваргунихин, умакнув помазок в ведро.
— Хитро придумано, — улыбнулся Мартын. — Если так вот, на скорую руку, покрасить город — это заметят только те, кто испачкается. Но если на каждом шагу написано: «Осторожно: окрашено», про ремонт узнают все.
— Я поговорю с Удиловым, — сказал Юрий воинственно. — Я заснял несколько кадров… Будет, что показать ему.
— Ну хорошо, запечатлел ты эту эпопею, — усмехнулся Мартын, — а тебе скажут: «Нетипично, товарищ Можаев».
— Вообще-то факт единственный в своем роде, — сказал Юрий, — но для некоторых руководителей типа Закусил-Удилова он вполне рядовой, обычный.
Операторы не успели сделать и двух шагов, как сзади раздался визг. Мартын и Юрий оглянулись: забора уже не было. Только из-под груды досок торчали ведро и помазок…
…В комнате, где обитал председатель правления артели «Наш ремешок» Дмитрий Иоаннович Самозванцев, мебели почти не было. За длинным столом сидело двое: на одном конце председатель, на другом плановик Ивонна Ивановна.
Операторы стояли среди комнаты и переминались с ноги на ногу: сидеть было не на чем. Самозванцев уступил им свою табуретку, а сам сел на краешек стола.
Взгляд Дмитрия Иоанновича выражал ту разновидность скорби, которую называют мировой. Три черных волоса были туго, как струны, натянуты на лысый череп.
«А ведь человек когда-то был брюнетом!» — сочувственно подумал Мартын.
— С чем пожаловали? — веселым голосом спросил хозяин и печально оглядел друзей. — Второй раз в жизни вижу живых операторов!
— Мы знакомимся с городом, — ответил Юрий, — предполагаем кое-что здесь снять.
— Простите, — извинился Самозванцев. — Но прежде надо выполнить одну формальность. Вот коротенькие анкетки, всего семь вопросов… Товарищ Поплавок, вышестоящая личность, строго-настрого приказал заполнять всем, кто приходит. Надо быть бдительными, чтобы в нашу кожсистему не мог проникнуть… ну, сами понимаете, кто…
— А я уже сподобился, — сказал Юрий. — Заполнил в личном присутствии самого Иннокентия Петровича.
— Ну, — развел руками Самозванцев, — тогда вы люди проверенные.
Он смахнул анкетки в ящик стола и, весело смотря в потолок, сказал:
— Фильм снимать будете… Можете и «Наш ремешок» снять. Ремешок — он тоже имеет свое значение в народном хозяйстве. Мы выпускаем два типа ремешков… Бумаги вам нужно? Будете записывать? Бонна Ванна, выдайте
Пальцы Самозванцева нервно пробежались по струнам бывшей шевелюры.
— Чтобы вы наглядно представили себе количество нашей продукции, я вам приведу несколько популярных примеров. Если все ремни, которые выпустила наша артель, соединить в один, то им можно будет два раза опоясать земной шар по талии. Если нашу годовую продукцию вытянуть в одну линию, то она протянется от Кудеярова до Сочи.
— А конкретно? — спросил Юрий.
— В смысле плана? Выполняем на сто десять — сто двадцать. Когда как. Последний квартал: по валу — сто десять, по товару — сто пять, по номенклатуре — сто, по себестоимости — сто и две десятых… Вонна Ванна, верно я говорю?
— Правильно, — сказала Ивонна Ивановна, не поднимая головы от бумаг.
— Так вот мы и работаем. Ремешки — товар ходовой. Особенно часовые. Потребление их растет, а что это значит? Это значит, что население учится ценить время. А мы для блага покупателя своего времени не жалеем. Работаешь, недосыпаешь, недоедаешь, жены не вижу, дети одичали: за чужого принимают…
— Можно подумать, — нетерпеливо проговорил Юрий, — что вы один за всех выполняете план. А рабочие? Ведь, наверное, передовики у вас есть?
Мартын насторожился. Юрий подумал: «Если сейчас Самозванцев назовет Белорыбицына, тогда я иду по верному следу».
— Как же может жить хорошее предприятие без передовиков? Иван Петров — сто пятьдесят процентов, как часы. Петр Сидоров — сто семьдесят, а старик Сидор Иванов всех за пояс заткнул — двести процентов! Вонна Ванна, правильно я говорю?
— Правильно, — сказала Ивонна Ивановна без отрыва от работы, — но вы забыли Федю Белорыбицына.
— Ах, да, — спохватился Самозванцев, — Федя Белорыбицын один из лучших, специалист. Сто восемьдесят процентов для него пустяки. Характер вот тяжеловат, но это мы относим к издержкам производства. Он недавно на юг поехал, в санаторий, вот я его и не назвал.
Операторы переглянулись.
— Ну, что еще? — продолжал Дмитрий Иоаннович. — Зарабатывает народ у нас прилично. Конечно, не то, что в кино, но хватает. Я, к примеру, свою тысячу рублей всегда имею. Ходят легенды, что в артелях, мол, деньги легкие, много заработать можно. Чепуха все это! Во-первых, ремешок стоит копейки, он не трактор. Во-вторых, мы организация маленькая, своих магазинов не имеем. А в-третьих, у нас каждый день по два ревизора. И хоть бы раз замечание. У нас артель передовая, можете смело пускать ее на экран… Вонна Ванна, правильно я говорю?