Не пугай ежа голым задом
Шрифт:
– В сторожку, а потом туда из райцентра машину вызову, чтобы их в Боровск отправить. Там «обезьянник» никогда не пустует, будет другим задержанным чем развлечься, – двусмысленно пояснил милиционер, и голые девицы в ужасе взвизгнули.
– Мы ничего плохого не делали! – визжала брюнетка.
– Ну да! Только чужого мужа охмуряли! – крикнула в ответ я.
– Никто никого не охмурял! – нервно возразила мне блондинка. – Просто мы тоже экологи и разговаривали о последних достижениях в этой области!
Я посмотрела на мужа, но он равнодушно глядел в сторону и происходящим
– Товарищ полковник! Убедительно прошу вас прекратить самоуправство участкового, – сказал, подходя к нам, Кряков.
– А вы кто такой? – спросил Наумов.
– Позвольте представиться! Александр Викторович Кряков, владелец фирмы «Забава», – сказал тот.
– Значит, это вы данный бордель устроили? – нехорошим тоном поинтересовался полковник.
– Никакой это не бордель! – возразила подошедшая вместе с Кряковым Артамонова. – Все совершенно официально! У нас имеются договоры аренды с владельцами дач и договор с администрацией клуба! Можете посмотреть!
– Разрешите внести ясность? – подал голос участковый, и полковник кивнул. – Эти господа действительно заключили договор с правлением кооператива «Маяк» об аренде прилегающей к его территории площади, где мы сейчас и находимся. А правонарушение было совершенно именно на территории поселка, на которую действие договора не распространяется!
– Значит, вы самовольно присвоили себе функции принимающей законы Государственной думы, а заодно и правоохранительных органов? – жестко спросил Наумов. – Что-то я не помню, чтобы из Уголовного кодекса была исключена статья за грубое нарушение общественного порядка. Или вы УК уже под себя переписали?
– Могу вас заверить, что больше ничего подобного не повторится! – горячо заверил его Кряков. – Мои клиенты будут раздеваться только на специально организованном мной пляже, где их никто не увидит!
– Ну, посмотрим! – хмыкнул полковник и пообещал ему: – Только учтите, что куда надо сообщу и проверкой деятельности вашей фирмы займутся соответствующие службы! – А потом повернулся к участковому и сказал: – Отпусти этих... – Он явно хотел довольно грубо выразиться, но сдержался. – Но если и впредь кто-нибудь из них голым появится на людях, то свои обязанности ты знаешь. А сейчас поехали со мной.
– Так точно! – взял под козырек тот.
Потом Наумов обратился к голой компании:
– А про «обезьянник» вы и сами не забывайте, и других предупредите! Больше поблажек не будет!
Счастливые, что так легко отделались, нудисты бросились врассыпную, а Наумов повернулся ко мне и сказал:
– Ну, где здесь этот шалман?
– Нам осталось только через ворота проехать, и там рукой подать, – ответила я, направляясь к машине.
Я повернулась к Сашке, недоумевая, почему он не идет за мной, но оказалось, что он с Афониным уже шел впереди в поселок и даже не обернулся на меня. «Ну, ничего! Помиримся! – понадеялась я. – Он же знает, какая я ревнивая, так что простит!» О том, что я в запальчивости назвала его импотентом, я в этот момент и не вспомнила.
Глава 18.
– Да брось ты! – утешал меня по дороге Афонин. – Ну, мало ли что баба в запальчивости сказать может?
– А вас кто-нибудь импотентом называл? – спросил я.
– Никогда! – гордо ответил он. – Даже моя бывшая во время самого страшного скандала такого себе не позволяла!
– А вот меня назвала! – горько сказал я. – Причем публично и без всяких к тому оснований!
– Да-а-а! – сочувственно сказал Виктор Петрович. – Наказать за такое, конечно, надо!
– Ничего! Она еще пожалеет о своих словах! – угрожающе пообещал я.
Мы с ним медленно шли, когда нас обогнал наш мини-вэн, в сторону которого я даже не посмотрел, и джип полковника.
– Интересно, откуда это полковник взялся? – спросил Афонин, переводя разговор на другое, чтобы отвлечь меня.
– Отец Жеки, – безразлично ответил я. – Я проболтался Марии, что его так зовут, вот она его, видимо, и нашла.
– Пошли посмотрим, что будет! – предложил Виктор Петрович.
– Пошли! – согласился я без всякого интереса, потому что у меня в ушах все еще продолжал звучать голос жены: «Импотент!» – и я тяжело вздохнул.
Еще на подходе к даче Мажора мы сначала услышали гремевшую музыку, а потом, когда уже остановились возле забора, увидели, что посреди двора стоял джип, с которого при помощи растворителя пытались стереть аэрозольную краску и, как я и предвидел, повредили «родную». Полковник же ходил вокруг машины, горестно качая головой, а его спутники – участковый и три милиционера в форме и при оружии – уже доставали из своей машины новые колеса и домкрат. Маруся же стояла возле калитки и с большим интересом смотрела на происходящее. Но вот, сокрушенно покачав головой, Наумов повернулся к участковому:
– Что же ты, лейтенант, так лопухнулся? Машина же в угон была объявлена!
– До меня эту информацию не довели, – растерялся тот. – Если бы я это знал, то тут же доложил бы!
– Наверное, в райцентре решили, что в такой глухомани она не появится, – предположил Наумов и, не шутя, пообещал: – Ну, устрою я вашему начальнику детский визг на лужайке! – А потом крикнул, обращаясь к дому: – Эй, кто тут есть живой? Выходите! И музыку эту чертову выключите!
Грохот мгновенно стих, и на крыльце появились страшно растерянные Жека с прошмандовкой, которая держалась у него за спиной.
– Ну, здравствуй, сыночек богоданный! – ерническим тоном сказал Наумов. – Это я, твой папахен, который в МУРе полкашом ишачит!
– Здравствуйте, Антон Васильевич, – тихонько сказал куда-то вниз потупившийся Жека.
– Что же это ты к родному отцу да на «вы» и еще по имени-отчеству? – сделал вид, что обиделся, Наумов. – Нет чтобы на шею от радости броситься!
– Папа! – раздался из-за спины Жеки голос прошмандовки. – Ну чего ты его прессуешь?
– Я его не прессую! – возразил Наумов. – Ему это еще только предстоит пережить, да так, что мало не покажется! Уж я об этом позабочусь!