Не пугай ежа голым задом
Шрифт:
– Ничего у тебя не выйдет! – злорадно ответила она. – Его старуха его все равно отмажет!
– Это мать, что ли? – уточнил Наумов.
– Да! Она у него в мэрии работает! – торжествующе заявила прошмандовка. – Один раз она его уже вытащила, вот и второй вытащит!
– А ты думаешь, я не навел справки, с кем ты, как теперь выражается молодежь, тусуешься? – насмешливо спросил полковник. – Да! Мать у него действительно работает в мэрии! Уборщицей! – крикнул он.
– Как уборщицей? – оторопела прошмандовка, а Жека залился краской с ног до головы и даже отвернулся от нее.
– А так! На две ставки! А в сезон еще гардеробщицей подрабатывает! –
– Жека! Почему же ты мне никогда этого не говорил? – растерянно спросила прошмандовка.
– А ты бы после этого хоть раз на меня посмотрела? – в ответ спросил он.
– Дурак ты! – с чувством сказала она. – Я же тебя люблю, и мне совершенно безразлично, кем работает твоя мама! Да я ей благодарна уже за одно то, что она тебя, такого, вырастила! Неужели ты этого еще не понял? Вот, значит, почему ты никогда меня к себе не приглашал!
Но вместо качка ей ответил полковник:
– Куда? В однокомнатную «хрущевку» на «Речном вокзале»? Кстати, скажи мне, сопляк, какой это крутой ремонт ты там затеял? Очень мне интересно это послушать!
– Неправда! Нам двухкомнатную обещали! – крикнул Жека.
– И это знаю! – кивнул Наумов. – В Бирюлево! Только теперь она вам не достанется! Да и зачем твой матери, одной, эта квартира? Тебе же казенный дом светит, и срок у тебя будет немереный!
– Мама этого не переживет! – в ужасе воскликнул качок, и выглядел он при этом так искренне испуганным, что мне невольно стало его жалко.
– Старуха-то? Ты ведь ее так зовешь? Да какое же тебе до нее дело? Тебе же на нее плевать с высокой колокольни? – издевался Наумов.
– Неправда! Я ее люблю! – заорал Жека. – Она у меня самая лучшая на свете мама!
– И поэтому ты сбежал из города, не предупредив ее, куда и насколько собираешься? – язвительно спросил Наумов.
– Неправда! Я каждый день ей звоню и говорю, как я здесь, чтобы она за меня не волновалась, – запальчиво возразил качок. – Просто я попросил ее никому не говорить, где я. Вот она и молчала!
– Да! Ее есть за что уважать! – неожиданно серьезно сказал полковник. – Она тебя, сволочь, одна без мужа поднимала! Она в тебя, гада, всю душу вложила! Каждую копейку на тебя тратила, чтобы и одет ты был не хуже других, и в школе хорошей учился! И сам ведь ты был раньше человек как человек! В каникулы дворником и почтальоном подрабатывал, чтобы матери хоть немного легче было! И спортом еще успевал заниматься – кандидатом в мастера по боксу стал! И в армии достойно отслужил! И в институт сам поступил, за что тебе честь и хвала! И экзамены сам сдаешь, причем так, что стипендию получаешь! А что дальше? – гневно спросил он. – Что с тобой случилось, когда ты студентом стал? Словно подменили тебя! Ну неужели у вас на факультете нет нормальных, умных ребят, которые учебой и делом заняты, а не ищут приключений на свои задницы? Есть! Не может быть, чтобы не было! Так что же ты за всякими подонками тянешься и во всем стараешься им подражать? Свое достойное имя Евгений на какого-то Жеку изуродовал! Тьфу! – плюнул он. – Не имя, а собачья кличка какая-то! Они-то на родительские деньги жируют, для них тысяча долларов – не деньги, а мелочь в кармане! Они куролесят, потому что знают, что родители их из любой передряги вызволят, а ты? Ты-то на кого надеешься? Тебя-то
Те двинулись было к качку, имевшему самый потерянный вид, но тут его заслонила прошмандовка и крикнула:
– Ты его не посадишь! Мы любим друг друга и хотим пожениться! Мы уже и заявление в ЗАГС подали! И потом, я беременна, и ты не захочешь, чтобы мой ребенок родился без отца!
Полковник на какой-то миг растерялся, но тут же взял себя в руки и небрежно сказал:
– Аборт сделаешь!
– А у меня первая беременность, и детей потом может не быть! – запальчиво возразила она.
– И не надо! – отмахнулся от нее Наумов. – У тебя старший брат, слава богу, нормальным человеком вырос! И жену себе нормальную нашел! И здоровыми полноценными внуками нас с матерью уже обеспечил! Так что мы без твоих как-нибудь обойдемся! Да и какого ребенка может родить прошмандовка?
Это был, как я понял, явно воспитательный момент, и я, впервые оживившись, с интересом ждал, что будет дальше.
– Кто? – недоуменно переспросила она.
– Прошмандовка! – жестко повторил полковник. – Ну, что-то вроде шлюхи или потаскухи! – объяснил он. – Или тебя больше устраивает определение «клевая телка»? Кажется, именно так имеют обыкновение говорить о девушках в твоем кругу? – Она подавленно молчала, и он все тем же тоном продолжил: – Так зачем нам вместо внуков телята? Нет уж! Нам нужны дети! Чтобы они говорили, а не мычали! Да и кого ты можешь родить, если, как мне сказали, все дни не просыхала? Только урода какого-нибудь, а его нам не надо! – отрезал он. – Так что сделаешь аборт, и весь разговор!
– Тогда я из дому уйду! – пригрозила она.
– Так ты уже ушла! – не дрогнул Наумов. – Баба с возу – кобыле легче! По крайней мере не придется больше матери валидол глотать и слезы лить от волнения, куда ты делась! Только вот куда ты пойдешь? К его матери в однокомнатную квартиру? – Он кивнул в сторону Жеки. – И что ты думаешь, она тебя примет с распростертыми объятьями? Это после того, как по твоей вине ее сын в колонии срок отбывает? Как же! Очень она тебе обрадуется! Да она тебя с лестницы спустит и права будет!
– Папа! – разревелась прошмандовка. – Ну не трогай ты Женьку! Я же его люблю!
– Раньше думать надо было! – отрезал отец.
– Ну, папочка! – Она бросилась к нему и повисла у него на шее. – Ну пожалуйста! Он больше не будет! Ты же сам сказал, что он хороший!
– Был! А кем стал? – не сдавался Наумов.
– Да он и есть хороший! Это все в нем наносное! Он только хотел казаться таким крутым перед остальными, а на самом деле он очень добрый и внимательный!
– Но тщательно это скрывает! – хмыкнул полковник.
– И деньги мы людям вернем! – уговаривала она Наумова.
– Интересно знать, откуда они возьмутся? – покачал головой полковник. – На мою помощь не рассчитывайте!
– У меня в банке есть! – ответил Жека. – Я на свадьбу копил! Так что я все отдам!
– Ну, ладно! – смилостивился Наумов. – У меня к тебе, Евгений, претензий нет! А вот с людьми ты сам договаривайся! Простят они тебя – хорошо, а не простят, – он развел руками, – сядешь как миленький!
Тут качок с прошмандовкой бросились прямо ко мне, и я даже растерялся – я-то тут при чем? Ладно бы Афонин с Богдановым, но я? Но оказалось, что у меня за спиной собрались уже все дачники и все это время жадно внимали происходящему.