Не работайте с м*даками. И что делать, если они вокруг вас
Шрифт:
Термину «психологическое насилие» европейские ученые предпочитают более откровенное определение – «издевательство». Шарлотт Райнер и ее коллеги проанализировали ряд исследований на тему издевательства в британских компаниях и оценили число работников, столкнувшихся с самодурами хотя бы раз в неделю, в 30 %. Британское исследование, охватившее более 5000 работников частного и общественного сектора, выявило следующие факты: около 10 % респондентов подвергались издевательствам в предыдущие полгода; примерно 25 % стали жертвами и почти 50 % оказались свидетелями хамского обращения с людьми за последние пять лет. Результаты опросов в Великобритании также продемонстрировали самые высокие показатели издевательств на рабочем месте среди сотрудников тюрем, школ и почтовых служб, а также обнаружили довольно высокий
Многочисленные научные работы доказывают, что психологическое насилие и притеснения распространены во многих странах, включая Австрию, Австралию, Канаду, Германию, Финляндию, Францию, Ирландию и Южную Африку. Из австралийской репрезентативной выборки, например, 35 % респондентов испытывали словесное оскорбление хотя бы от одного коллеги, а 31 % опрошенных – от хотя бы одного вышестоящего сотрудника. Исследования, сконцентрированные на «язвительных поддразниваниях» среди практически 5000 датских трудящихся, выявили более 6 % участников опросов, которые постоянно подвергались этому специфическому виду жестокого обращения на рабочем месте. Результаты Третьего европейского опроса о рабочих условиях, основанного на личных собеседованиях с 21 500 работников из стран Европейского союза, показали, что 9 % людей подвергались постоянному запугиванию и унижению.
По большей части такое отвратительное поведение было характерно для боссов, которые адресовали его своим подчиненным (в среднем от 50 до 80 %), чуть меньший процент хамов среди сотрудников одного ранга (в среднем от 20 до 50 %), а недоброжелательное поведение, направленное «снизу вверх» (когда подчиненные нападают на своих руководителей), наблюдалось менее чем в 1 % случаев. Сведения о соотношении мужчин и женщин, агрессивно ведущих себя на работе, неоднозначны, хотя ясно, что и мужчины и женщины становятся жертвами практически с одинаковой частотой. Кроме того, совершенно очевидно одно: львиная доля травли и психологического насилия приходится на однородные гендерные группы: так, мужчины чаще всего задирают мужчин, а женщины – женщин. Интернет-опрос, проводившийся специализированной группой Workplace Bullying & Trauma Institute, изучавшей проблему притеснений на рабочем месте, например, выявил, что 63 % женщин оказывались объектом травли со стороны другой женщины и 62 % мужчин – жертвами другого мужчины.
Вопрос о том, кто чаще всего запугивает и оскорбляет окружающих – мужчины или женщины, – остается открытым. Лучшие в США научные исследования (в том числе работа Кишли и Ягатик о трудящихся штата Мичиган) пока не выявили четких различий между полами, тогда как европейские ученые настаивают, что обидчиками чаще оказываются мужчины. Европейские исследования также показывают, что весьма распространенной является ситуация, когда жертву атакуют одновременно несколько человек, как правило обоих полов. Короче говоря, стереотипный придурок на работе – это скорее всего мужчина, хотя во всех изученных странах есть множество женщин, которые с удовольствием унижают и дискредитируют равных себе по статусу коллег и подчиненных.
Список академических работ на тему издевательства, психологического насилия, запугивания, самодурства и бескультурья на рабочем месте можно продолжать бесконечно: опубликованы сотни статей и книжных глав об этом. Оценки того, кто, что и как кому делает, зависят от особенностей опрашиваемых референтных групп и от того, как сформулировано и измерено конкретное нарушение рабочей этики. Но факт остается неопровержимым: вокруг полно мудаков.
Лучшая мера человеческого характера
Диего Родригес работает в IDEO, небольшой компании, занимающейся внедрением инноваций, которую я изучал и с которой работал более 10 лет. В моей книге вы еще не раз услышите об IDEO, поскольку это на редкость цивилизованное место работы. Диего убеждает организации разрабатывать и применять «противоударный, пуленепробиваемый детектор мудаков». Данная глава предлагает два шага по их выявлению: сначала установите человека, который постоянно унижает и изматывает кого-то; затем обратите внимание, обладают ли его жертвы меньшим влиянием в организации и более низким социальным статусом, чем сам мучитель.
Предлагаемые тесты подразумевают более фундаментальную мысль, проходящую красной нитью через всю книгу: разница между тем, как человек обращается с могущественными и не имеющими реальной власти людьми, является самой лучшей известной мне мерой человеческого характера. Я описал проверку, придуманную Ричардом Брэнсоном, чтобы разобраться, кого из «косящих под миллиардера» следует гнать из телешоу, а кого стоит оставить. Я случайно наблюдал почти такое же явление, хотя и меньшего масштаба, в Стэнфорде, несколько лет назад столкнувшись с идеальной иллюстрацией данного теста на практике. К старшему преподавателю нашего факультета обратился за помощью студент последнего курса, запутавшийся в бюрократической волоките, от которого преподаватель сначала небрежно отмахнулся. Но, узнав, что родители студента – влиятельные люди, щедро жертвующие университету, наш спесивый и недоступный малым мира сего коллега моментально превратился в отзывчивого и очаровательного человека.
Для меня достойной личностью является лишь тот, кто всегда тепло и вежливо относится к людям, независимо от их статуса и степени знакомства с ними. Как говорят на идише, это настоящий менш – благородный человек, противоположность сертифицированного мудака. Простые приличия не только позволяют нам быть о себе хорошего мнения, но иногда влекут за собой и другие выгоды. Один прекрасный урок получил мой бывший студент, канадский стипендиат Родса, Чарльз Галуник. Чарли сейчас профессор менеджмента в знаменитой французской бизнес-школе INSEAD и один из самых внимательных людей, которых я встречал в жизни. Он рассказал мне замечательную историю о случае, произошедшем на холодном и многолюдном вокзале Кингстона, штат Онтарио. Чарли ехал в Торонто на собеседование как соискатель стипендии. Он сидел на скамейке, дожидаясь поезда, и вдруг заметил стоявшую на перроне почтенную пару. Чарли есть Чарли, и он немедленно предложил пожилым людям присесть на свое место, чему они были очень рады. На следующий день Чарли встретил эту пару в комиссии по приему финалистов, претендующих на стипендию, и оказалось, что мужчина был членом отборочного комитета. Чарли вовсе не уверен, что его вежливость и маленькая любезность помогли ему получить престижную стипендию, но мне нравится думать, что дело именно в этом.
Я написал книгу, чтобы помочь людям создавать организации, где работают и ценятся по достоинству благородные люди вроде Чарли, и, заимствуя фразу Граучо Маркса, создавать места, где время лечит любые раны, – или где хотя бы перевоспитывают или изгоняют негодяев.
Глава 2
Причиненный ущерб: почему на каждом месте работы необходимо использовать наше правило
Каждая организация нуждается в правиле «не работайте с мудаками», поскольку зловредные люди причиняют огромный ущерб своим жертвам, свидетелям, страдающим от побочных эффектов инцидентов, продуктивности работы организации и, наконец, самим себе. Вред от агрессивного поведения, от которого страдают «объекты» обидчиков, бросается в глаза сильнее всего. Это, безусловно, главная тема большинства душераздирающих историй, рассказанных мне после выхода в свет моего эссе о пагубности мудаков. Одним из самых тревожных и четко сформулированных сообщений было электронное письмо бывшего сотрудника Верховного суда Соединенных Штатов:
Я служил объектом насмешек в организации, представляющей третью ветвь власти, в которой процветала атмосфера, диаметрально противоположная правилу «не работайте с мудаками». Вы правы, не было никакого физического насилия или явных травм, заметных невооруженному глазу, если только кто-нибудь не копнет глубже, пытаясь выяснить причины бледности, учащенного сердцебиения, постоянных визитов к врачу или покупок безрецептурных препаратов в аптеке. Тем не менее глубокие незаживающие психологические шрамы, ущерб на личном и служебном уровне наиболее видны тем, кто хочет узнать и готов выслушать. Я испытал это все на себе… Я наблюдал и переживал оскорбления на самых высоких уровнях власти.