Не родись богатой, или Синдром бодливой коровы
Шрифт:
– Почему это?
– А ты попробуй придумай еще хоть один мотив для того, чтобы раздеть три тела до трусов и нарядить в шляпы!
– Ты права. Без объяснения доктора – как его там? Костюшко? – все выглядело довольно загадочно. Тем не менее нельзя сбрасывать со счетов и другое. Во вторник Люкин с помощью шантажа завладел портфелем с деньгами, а в среду утром его убили. После получения денег за Люкиным поехали частные сыщики. В «Боливаре» нам дали бумаги, в которых фигурирует имя Вольдемара Пашкова. Этот
– Ну, ты же дал понять, что про Люкина мы и так все знаем, – пожала плечами Софья. – Наверное, владелец «Боливара» решил, что хватит с нас и половины досье. Недаром же он так долго воевал со своей совестью. Вероятно, совесть позволила ему расстаться только с частью документов.
– Полагаю, так и есть, – вздохнул Суданский.
– Послушай, а почему ты не используешь свои корочки? И вообще свое служебное положение? Ты же хотел?
– Потому что ты сильно засветилась со своей слежкой. Про тебя знает все мое окружение. Теперь я могу рассматривать тебя только как свое личное дело.
– Какой ты честный! – пробормотала Софья.
– Зато очень, очень привлекательный.
В этот момент у него во внутреннем кармане зазвонил телефон.
– Тебя что, снова вызывают на работу? – недоверчиво спросила Софья, напряженно слушавшая короткие реплики Суданского.
– Так точно. Придется все отложить на завтра. Куда тебя подвезти?
– Никуда, я выйду здесь.
– Эй, что с тобой? Почему ты надулась?
– Ты не вернешься! – со слезами в голосе ответила Софья.
– С чего ты взяла? Я ведь один раз уже вернулся.
– А теперь не вернешься. Я это чувствую!
– Хм… Но ведь тебе известен мой адрес.
– Для человека, работающего на правительство, сменить адрес и телефон – пара пустяков.
– Хорошо, давай поспорим.
– Ты снова шутишь! – рассердилась Софья. – А я погружена в пучину отчаяния. – Она принялась неуклюже выбираться из машины, приговаривая: – Все бросают меня!
– А ты перестань чувствовать себя жертвой, – предложил Суданский ей в спину. – Тогда все начнут возвращаться.
Софья остановилась у входа в квартиру Вольдемара Пашкова, чей домашний адрес нашелся в деле «Боливара», нажала на кнопку звонка и сконцентрировала гипнотический взгляд на глазке. Через минуту дверь распахнулась, и на пороге появилась высокая сухая женщина, похожая на саранчу: у нее были острые локти, круглые глаза и мощные челюсти.
– Я к Вольдемару, – сообщила Софья, не дожидаясь, пока ее спросят о цели визита.
Женщина повернула голову и крикнула куда-то себе за спину:
– Воленька!
После этого она не испарилась, как ожидала Софья, а отступила к зеркалу, которое отразило ее длинную спину и плоский зад. «Вероятно, жена, а не экономка, – решила Софья. – Убеждена, что держит мужа под контролем».
Воленька явился на зов с видом сытого кота. Он был в халате с атласными отворотами, из-под которого выглядывали штаны, похожие на кальсоны, и малиновые тапки.
– Я к вашим услугам, – улыбнулся Пашков, окидывая Софью быстрым, но невнимательным взглядом.
– Я монолог принесла, – мрачно заявила та и слегка приоткрыла папку, чтобы эстрадный артист увидел компрометирующее его фото.
С Пашкова мгновенно сдуло вальяжность, а лицо его приобрело восковой цвет. Он весь обмяк и стал похож на оплывшую свечу.
– Пыр-пыр… Пыр-ай-демте в кабинет, – заикался он, вертясь на месте и показывая руками в разные стороны. – Диночка, кисонька, я некоторое время буду занят.
Диночка, в теле которой не было ни одного изгиба, меньше всего походила на кисоньку. Она поджала губы и отправилась куда-то по длинному коридору. Спина ее выражала неодобрение.
Пашков завел Софью в небольшую комнату, заставленную книжными стеллажами, и обессиленно прислонился к двери.
– Боже мой, кто вы? Что вам надо? – простонал он, стряхивая со лба бисеринки пота.
– Неважно, как меня зовут, – заявила Софья, усаживаясь на итальянский стул с надменно выгнутой спинкой. – Я работаю на правительство. А правительству всего-навсего нужна кое-какая информация. В обмен на молчание, разумеется. Расскажете кое-что – скандала не будет.
– Я не владею никакой особой информацией! – возразил Пашков.
– Ну, откуда вам знать? На наш взгляд, владеете.
– Говорите.
– Нас интересует двадцатое число, вторник. И та встреча, которую вы назначили в тот день.
Пашков раскрыл рот и принялся хватать ртом воздух.
– А какое дело правительству до моих личных встреч? – пропищал он.
– Ну… Когда встречи имеют столь далеко идущие последствия…
– Какие такие последствия? – продолжал трястись Пашков.
– Например, убийство того человека, с которым вы встречались.
– Ах! – крикнул бедняга и, вытянув вперед руки, добежал до кушетки и рухнул на нее лицом вниз.
Минимум пять минут Софья наблюдала, как тряслись его плечи, после чего Пашков кое-как совладал с собой и, поднявшись, уставился на нее.
– Как это случилось? – прошептал он, ломая пальцы.
– Его ударили по горлу.
Софья была готова к новому падению на кушетку, но Пашков выстоял.
– Что хочет знать правительство? – спросил он, идя по стопам Мадлены и не спрашивая у посетительницы документы.