(Не)счастье для Насти
Шрифт:
– Хорошо, отплываем завтра утром. – Достал кошель и кинул ему. Там как раз примерно двадцать золотых и есть, только серебром.
– Договорились, мать моя каракатица! – Обрадовался он и впереди меня побежал в город.
Да уж… Вот точно все беды из-за женщин. И вздумалось же Мариэль пытаться захомутать меня в мужья… Лучше бы к лоду Иштэну приставала. У него хоть к титулу ещё и земли прилагаются, а у меня… Все что есть, то моё и о нем никому лишнему неизвестно. Ничего не знаю. Жениться не готов, как и делиться своим с кем либо.
Можно,
Сходил в приемную короля, предупредил, что уеду по делам, потом заглянул на чай к градоправителю, а как только начало смеркаться технично свалил домой, пока его дочь не улучила минутку, чтобы затащить меня в свою спальню.
Конечно, можно было бы неплохо с ней поразвлечься, но эта была единственная девушка в городе, для которой я оставался неприступен, как скала. Просто безмерно уважал ее отца и совершенно не хотел портить с ним отношения.
У порога собственного дома меня ждал сюрприз в виде подвешенного боевого заклинания. Я почувствовал его заранее и не спешил входить в ворота, выплетая заклинание "рассеивателя".
Непонятно откуда появившийся хорёк, юркнул в щель между двумя колоннами забора и ловко прошмыгнул к двери, тем самым разрядив заклинание моего недоброжелателя.
В воздухе запахло гарью и паленой шерстью. Быстро подошёл к белому комочку и опустился на одно колено. Зверек был еще жив, более того, это оказалась молодая самка. Я достал из-за пояса нож, собираясь добить, но в этот момент она подняла мордочку и посмотрела на меня настолько обреченным и понимающим взглядом, что я не смог этого сделать. Выругался и принялся её лечить.
Ни одно целебное заклинание не действует сразу и до конца. Можно остановить кровь, стянуть края раны, но для полного заживления нужно время. А потому поднял зверька на руки и понёс в дом.
– Кор-кор! – фыркнула она, испугавшись того, что оказалась в помещении.
– Тихо-тихо, глупышка. Раз уж полезла на мою территорию, так иди до конца! – пробурчал, укладывая ее на подушку, небрежно брошенную на диван.
– Кор… – хорек свернулась комочком и уснула под действием лечебного заклинания, а я решил попытаться отследить того, кто подвесил заклинание.
Вот уж, случайности не случайны, остался только один вопрос: зачем мне в море хорек?!
Настя
Я оказалась права. Едва осыпалась глина, открыла глаза и поняла, что стою в чём мать родила на деревянном помосте, а вокруг вальяжно расхаживают мужчины. Они, как сытые коты, скалятся и рассматривают меня и других девушек, стоящих неподалеку. Только я уже очнулась, а другие "куклы" всё ещё стоят глиняными статуями.
Ноги подкосились и я должна была рухнуть, но кто-то сзади подхватил меня под руки. Я обернулась и увидела двух мужчин в кожаных костюмах и с закрытыми лицами.
Бред какой-то… Это всё нереально, не со мной. Не знаю кто я, не знаю почему тут, но точно знаю, что быть меня тут не должно.
Один из прохаживающихся мимо мужчин остановился напротив меня и смерил взглядом с ног до головы.
– Хороша, – хмыкнул он и добавил: – Даю триста за сучку.
– Триста пятьдесят! – перебил его ставку другой.
Это что торги? Торги за мою жизнь?!
Хотела закричать: "Эй, я не товар!", но даже не смогла открыть рот, продолжила смиренно стоять, поддерживаемая двумя торговцами. Или они не торговцы? Да и неважно, кто они. Сейчас главное понять, как уцелеть и выбраться отсюда живой и невредимой.
– Семьсот! – повысил ставку очередной из мужчин.
– Тысяча и годовая скидка в десять процентов на мои шелка! – не сдавался первый.
– Пф-ф, рыжая шлюха не стоит таких денег, – махнул рукой тот, кто предлагал триста пятьдесят. – Лучше кобылу купить. Породистую…
В этот момент на так называемую торговую площадь, больше похожую на амфитеатр, вошёл ещё один мужчина. Он не был похож на местных смуглых покупателей. Высокий, светловолосый, с неприятными серыми глазами, как у мёртвой рыбы. Создалось ощущение, что это низкий и мелочный человек. И если я хоть немного разбираюсь в людях, то главное не попасть к нему.
– Лод Рене! – расплылся в довольной улыбке один из мужчин, державших меня.
Пришедший натянуто улыбнулся и изучил меня цепким, похотливым взглядом. Отвратительно…
– Ну и в какую цену эта цаца? – поинтересовался рыбоглазый у торговца.
– До тысячи дошли.
– Даю две и ещё тысячу вон за ту, – он кивнул на одну из девушек, стоящих в конце ряда.
– Эй, даю три за рыжую! – не отступался тот, что предлагал шелка.
Боже, как же это всё омерзительно… Алё, я не вещь и не товар! Оставьте свои деньги при себе, а меня отпустите.
Ещё бы были силы хотя бы на словах выразить всё своё негодование, а лучше развернуться и попытаться уйти, хотя и так понятно, что никто не отпустит. Да уж, мне бы в пору сейчас паниковать, но почему-то даже это не получается.
Вопрос о том, кто я и что здесь делаю, упорно бился в сознании, а я стояла и молча слушала перепалку.
В конечном итоге, на сумме в десять тысяч, торговец шелками взялся за оружие, а рыбоглазый сделал какое-то непринужденное движение рукой.
Его оппонент зашипел и выронил оружие, я увидела, что рукоять побелела и покрылась коркой льда, а упав на песок тут же начала оттаивать, словно кусок замороженного мяса. Мяса… Я тоже сейчас кусок мяса, за который борются голодные псы.