Не сердитесь, Иможен! Возвращение Иможен
Шрифт:
– Мисс Мак–Картри!
Одним прыжком незнакомец снова скользнул в тень и мгновенно исчез в ночи. Споткнувшись о распростертое на земле тело Иможен, Тайлер вздохнул.
– Надо думать, крепко перебрала… совсем как покойный капитан…
Поднять мисс Мак–Картри было непросто, и констебль сердито ворчал.
– Господи, ну и тяжесть…
Наконец, ему удалось доволочь неподъемную ношу до крыльца, прислонить к стене и, отыскав в сумочке ключ, открыть дверь. Тайлер включил свет и вернулся за мисс Мак–Картри. Немного удивляясь, что от дочери капитана вовсе не пахнет виски, он все–таки уложил ее на диван, а сам бросился в кухню готовить
Сначала Иможен показалось, будто она гуляет по Лондону в особенно туманный день. Сквозь молочную пелену она видела лишь неясные контуры и огоньки. Но неожиданно мисс Мак–Картри так затошнило, словно она, помимо всего прочего, угодила на корабль. И куда, черт возьми, ей вздумалось плыть? Преисполнившись глубокого отвращения к странной действительности, шотландка опять смежила веки и тут же услышала слабый шепот:
– Приходит в себя…
Иможен открыла глаза. Теперь она ясно видела какую–то соломенно–желтую ширму, загораживавшую все остальное. Шотландка попыталась убрать ширму, и ее пальцы сразу запутались в бороде Арчибальда Мак–Клостоу. Вопль сержанта окончательно привел Иможен в чувство. Она вдруг сообразила, что лежит на кровати в ночной рубашке.
– Что вам понадобилось в моей постели, Арчибальд? – возмутилась она.
– Не в постели, мисс, а в спальне!
– Арчибальд, вы омерзительный старый сатир!
Сержант выпрямился.
– Вы правы, миссис Элрой, – устало проговорил он. – Мисс Мак–Картри и впрямь пришла в себя.
Миссис Элрой? Иможен повернулась на бок и действительно узнала улыбающееся лицо Розмэри.
– Да, это и вправду я, мисс Иможен… Я не могла не прийти, узнав, что вас пытались убить. Не то чтобы я одобряла ваше поведение – вовсе нет! – но я не хочу, чтобы покойный капитан, когда мы с ним увидимся в мире ином, упрекнул меня в бессердечии…
Женщины, сами не зная как, оказались в объятиях друг друга, а поскольку обе не привыкли к столь бурным проявлениям чувств, так и замерли, не зная, ни что говорить, ни что делать дальше. Наконец вмешался Мак–Клостоу.
– Все это ужасно трогательно, но я пришел сюда не для забав.
Нежность, переполнявшая душу Иможен, мигом испарилась, уступив место истинно шотландской твердости.
– А вы что, думаете, я ради собственного удовольствия подставила голову под удар?
– Мне уже случалось говорить вам, что я думаю о вашем поведении, мисс, и, если честно, то, по–моему, будь в Верхней Шотландии хоть сотня экземпляров вроде вас, Ее Величество наверняка уступила бы нас русским, китайцам, короче, первому, кто попросит. Но, между нами, вряд ли она нашла бы желающих!
– Вы оскорбляете королеву, сержант Мак–Клостоу!
– Ее Всемилостивейшее Величество не перестала быть женщиной только потому, что она королева, мисс Мак–Картри, а любая порядочная женщина рассуждала бы точно так же, как я!
– Вот забавно, Арчибальд… А я–то всегда представляла порядочных женщин в несколько ином облике!
Иможен подмигнула миссис Элрой, и та, к величайшей досаде сержанта, разразилась хохотом.
– Болтайте что угодно, мисс Мак–Картри, но я готов спорить, что, если министр финансов хочет, чтобы в казну рекой потекли доллары, ему достаточно сообщить в Вашингтон о намерении Шотландии объявить себя пятьдесят первым штатом Америки и отправить вас в Белый Дом обсудить условия. При виде вас американцы прозакладывают последние штаны, лишь бы вы остались подданной Великобритании! И коли Сэмюель Тайлер воображает, будто его поблагодарят за ваше спасение, он чертовски заблуждается! Надо ж, в кои–то веки представился случай отделаться от вас раз и навсегда, как этот кретин полез изображать из себя героя! Интересно, нельзя ли его подставить под трибунал за ущерб, причиненный государственной безопасности?
Дерзость сержанта так ошеломила Иможен, что, забыв о шотландской стыдливости, она рывком привскочила на кровати и, повелительно указав на дверь, возопила:
– Вон отсюда, Арчибальд Мак–Клостоу!
Приказание раненой возымело действие – оробевший полицейский побрел к выходу. Но, уже коснувшись ручки двери, он передумал и вернулся. Мисс Мак–Картри дрожала от ярости.
– Вы, что, не слыхали?
– Я не глухой, а потому прекрасно все слышал, мисс, но вам не так просто выгнать Мак–Клостоу, ибо в данном случае он представляет Закон! Стало быть, я остаюсь!
– Вы – жалкая личность, Мак–Клостоу!
– Возможно, мисс, возможно, но я бы советовал вам выбирать слова, поскольку миссис Элрой может выступить свидетелем, если я подам на вас в суд за оскорбление полицейского при исполнении служебных обязанностей. А теперь – может, вы назовете мне имя того, кто на вас напал?
– Я его не знаю!
– Насколько я понимаю, мисс, вы отказываетесь сотрудничать с полицией?
– Послушайте, Мак–Клостоу, вы действительно идиот или только прикидываетесь?
– Не увиливайте! Я требую, чтобы вы сказали фамилию человека, которого настолько вывели из себя, что он, не выдержав, применил к вам физическую силу!
– Повторяю, мне она неизвестна.
– Странно… Вы имеете обыкновение встречаться по ночам с незнакомыми людьми?
– Может, вам это и неведомо, сержант, но я уже достигла того возраста, когда всяк волен поступать как ему нравится, никого не спрашивая.
– Все зависит от воспитания, мисс… Однако дамы, которые приводят к себе ночью гостей, да еще незнакомых, а уж тем паче если гость противоположного пола… такие дамы имеют вполне определенное название, мисс…
Одним рывком Иможен вскочила на постели и, не заботясь о том, что на ней только ночная рубашка, накинулась на Мак–Клостоу и так дернула за бороду, словно хотела оторвать голову. Сержант завопил от боли. Когда шотландка наконец отпустила обидчика, тот сел на пол.
– На…на сей раз… вам не… не отвертеться! Миссис Элрой, вы… все видели! – заикаясь пробормотал Мак–Клостоу.
Иможен снова легла в постель и принялась вытаскивать из–под ногтей выдранные клочья бороды, а миссис Элрой помогла полицейскому встать.
– Вы получили по заслугам, Мак–Клостоу! – проворчала она. – Так оскорблять женщину – просто позорно! И не надейтесь, ничего я не стану подтверждать, кроме того, что вы по–хамски обошлись с раненой! И убирайтесь–ка отсюда подобру–поздорову, пока я не вышвырнула вас вон!
– Хорошо, миссис Элрой… вы – того же поля ягода… я это припомню…
И Мак–Клостоу попытался выйти с достоинством, но без особого успеха.
Избавившись от полицейского, миссис Элрой рассказала Иможен все, что знала сама о ее ночном приключении и о роли в нем Сэмюеля Тайлера, которому, по всей видимости, мисс Мак–Картри обязана жизнью. Растроганная шотландка тут же пообещала от души поблагодарить констебля, как только поднимется на ноги. Насчет последнего Розмэри быстро успокоила хозяйку, передав ей слова доктора Элскота: