Не сердитесь, Иможен! Возвращение Иможен
Шрифт:
Присутствующие слегка оторопели. Большинство такая отвратительная грубость шокировала. Общественное мнение не могло одобрить подобных манер, особенно у коммерсантки. Зато Иможен, на мгновение застыв от неожиданности, первой пришла в себя и, приблизившись к стойке, встала лицом к лицу с миссис Булит.
– Здоровенная рыжая коза благодарит вас, миссис Булит, но считает своим долгом заметить, что лучше походить на благородное животное, дитя вольных гор, чем на жалкого бесцветного крота, годного разве что разгребать
Возмущенный ответ Маргарет потонул в громовом хохоте, от которого содрогнулся зал «Гордого Горца». Тед, оправившись от потрясения, протянул руку, призывая друзей к молчанию.
– Миссис Булит, должно быть, ты совсем больна, коли посмела на людях вести себя так нагло и дерзко? Только полное ничтожество тащит свою личную жизнь на всеобщее обозрение! И надо быть чертовски плохо воспитанной, чтобы хамить особе, которая, по–моему, должна бы служить тебе образцом и примером! А потому я приказываю – если, конечно, ты не предпочитаешь сразу и прилюдно получить по заслугам! – немедленно извиниться перед мисс Мак–Картри!
– Никогда!
– Никогда? Вот уж не уверен, миссис Булит!
И Тед, засучив рукава, пошел к жене. Иможен хотела было великодушно вмешаться, но Булит ее отстранил.
– Оставьте, мисс, это личное дело. Ну, Маргарет, поторопись, а то как бы я и вправду не рассердился!
Перепуганная миссис Булит капитулировала.
– Простите меня, мисс Мак–Картри, – чуть слышно прошептала она.
– Конечно, миссис Булит, я уже забыла ваши слова. К тому же, они для меня так мало значат…
– А теперь марш на кухню! – подвел итог Тед. – И не смей даже носа высовывать без моего разрешения, иначе я тебя все–таки вздую!
Маргарет, опустив голову, исчезла. А Булит повернулся к Мак–Грю, не без зависти наблюдавшему эту сцену.
– Самое главное с бабами – это поставить их на место!
Неожиданно чудаковатого вида высокий малый в очках спросил Иможен:
– А почему сержант решил, что преступление совершили вы, мисс Мак–Картри?
Шотландка вздохнула. Примерно такого вопроса она и ждала, чтобы сыграть роль, навязанную ей Гастингсом.
– Потому что он знал о моем разговоре с Джоном Мортоном. Мы побеседовали как раз здесь всего за несколько минут до гибели бедняги… Вероятно, Мак–Клостоу вообразил, будто мы договорились о встрече, чтобы я могла со всеми удобствами прикончить жертву.
Собравшиеся принялись на все лады высмеивать Арчибальда Мак–Клостоу, так что Тайлер, стоя за дверью, стал подумывать, не пора ли ему вмешаться и прекратить поток нелестных замечаний в адрес шефа. Однако, поскольку в кабачке сидела Иможен Мак–Картри, констебль решил не искушать судьбу. А Иможен тем временем с напускным возбуждением пророчествовала:
– Но тот, кто нарушил заповеди Господни и насильственно оборвал жизнь Джона Мортона, очень скоро будет болтаться на виселице!
Питер Конвей, один из самых ярых сторонников мисс Мак–Картри, все же заметил, что это проще сказать, чем сделать. Иможен хмыкнула.
– Ошибаетесь, Питер! К несчастью для себя, этот тип даже не догадывается, что я его знаю!
Все просто остолбенели. Даже Тед, собиравшийся налить себе бог знает какую по счету рюмочку джина, так и замер с бутылкой в руке.
– Вы его знаете, мисс? – выражая всеобщее недоумение, переспросил он.
– Вот именно!
Иможен глубоко вздохнула и принялась импровизировать, в глубине души чувствуя, что подписывает себе смертный приговор.
– Мортон показал мне человека, которого он называл привидением и чье присутствие на этой земле его так поразило. Да и могло ли быть иначе, если англичанин сам побывал на похоронах!?
Слова мисс Мак–Картри произвели сильное впечатление. Преступление и призрак! Куда уж лучше!
– Так, по–вашему, тот тип прикончил англичанина, сообразив, что старый джентльмен его узнал, верно, мисс?
– Я в этом не сомневаюсь!
В разговор снова вмешался Конвей.
– И вы не назвали преступника Арчибальду Мак–Клостоу?
Мисс Мак–Картри выразительно пожала плечами, демонстрируя тем самым полное пренебрежение к умственным способностям сержанта.
– Он бы мне не поверил… а кроме того, Питер, я предпочитаю вести расследование самостоятельно.
– Но если вы знаете…
– Пораскиньте мозгами, Питер. Я действительно могла бы указать убийцу, но понятия не имею, почему он совершил преступление. Стало быть, пока я не выясню всю историю, правосудие бессильно против мерзавца.
Все признали разумность доводов и еще раз выпили за здоровье мисс Мак–Картри, самой отважной шотландки во всей Горной стране.
Миссис Плери, миссис Фрейзер и миссис Шарп со злобным удовольствием сообщили миссис Мак–Грю, что, проходя мимо открытой двери «Гордого Горца», видели ее Уильяма, без зазрения совести возглашавшего тосты за здравие мисс Мак–Картри, а та, бесстыдно сидя среди мужчин, вела себя так, будто председательствует на митинге. От ярости Элизабет Мак–Грю так прикусила губу, что во рту появился вкус крови.
– Пусть только этот подонок вернется, и он у меня… – пронзительно заверещала она и умолкла, не в силах побороть душившую ее злобу.
Миссис Фрейзер толкнула локтем миссис Плери, а та – миссис Шарп: в дверном проеме неожиданно нарисовалась фигура бакалейщика. Элизабет при виде супруга глухо зарычала, словно готовая броситься на добычу львица, и, налетев на Уильяма, бешено встряхнула его за грудки.
– Дрянь! Предатель! Папист! Пьяница!
– На вашем месте, миссис Мак–Грю, я бы убрал руки! – бесстрастно заметил Уильям.