Не скучайте, ваше величество!
Шрифт:
Янь не соврал.
Козел меланхолично жевал ту траву, которую для него воткнули в забор, и наблюдал за мной с холодным презрением опытного пирата, к которому в иллюминатор неосмотрительно заглянула какая-то селедка.
– Кхм, – только и сказала я. – Интересно как… Крон! Поди сюда, радость моя!
Наш неутомимый братец в это время как раз что-то там делал на крыше халупки. То ли солому перестилал, то ли стропила менял, я не разобралась. Только удивилась про себя такому трудолюбию и рукастости, а еще подумала, что мне попался не мужик, а золото. Что, спрашивается, он забыл на кухне у вертела?!
Или все дело было в сваренных мозгах? И не сейчас сваренных, а тогда, до клятвы. Насколько я поняла из невнятных смущенных рассказов, очень уж один конкретный бородатый индивид любил приложиться к кувшину с вином. Так любил, что никакая мастеровитость не спасала: во хмелю был буен и злобен, а с бодуна еще хуже. Поскольку он все то время так и пребывал между этими двумя состояниями…
М-да.
А теперь не мужик – золото. Кстати, некоторые соседки в квартале госпожи Магнолии уже начали присматриваться. Я бы, может, когда-то и сама присмотрелась. Но не сейчас.
Крон, пока я размышляла, довольно ловко соскользнул с крыши, отряхнул с рук и одежды соломенную труху и послушно подошел.
– Да, сестра? Мелкий, завтра пойдем в овраг тростник резать. Крыша прогнила, никуда не годится. Пойдут дожди – смоет нас.
– Пф-ф-ф! – яростно засопел Янь. И ни слова больше не сказал. Уставился с независимым видом в заборную дыру.
– Крон, ты нарочно эту зверюгу приманил? – спросила я, хотя последней устрице было понятно, что да, нарочно. – Зачем?
– Так это… – Братец поскреб ногтями коротко стриженный затылок. – Полезная ж животина. Я тут, пока забор мастерил, посмотрел, поспрашивал. У всех почти козы есть, молочные. И приплод регулярный. Ну и козел же для этого надобен.
– Это понятно. – Я тихо хихикнула. – Но нам-то он зачем? У нас козы нет. Или ты ради общественной пользы стараешься?
– Дык какая там общественная, – махнул рукой названый брат. – Козел и есть общинный. То есть ничей. Так всегда бывает. Бегает промеж двор, рогатых красоток кроет, а остальное время как хочет, так и живет. Нрав у него дурной и злобный, как козлу и положено. Эта окраина, сталбыть, владения его, вот он порядок и держит, чужаков гоняет, ну и всех, кто ему не нравится.
– Да ему никто не нравится, кроме коз! – не выдержал Янь. – Теперь к забору не подлезешь!
– А зачем добрым людям к нашему забору с той стороны подлазить? Только если злыдням. Мы сами через дом ходим, гости, коли будут, тоже с улицы придут, – вполне резонно и спокойно заметил Крон. – Для того ж я ему вон удобный ночлег соорудил, сено, опять же, присолил и подвялил как надо, на пустыре он такого не нащиплет. Будет приходить сюда. Привыкнет со временем. И ни одного чужака близко не подпустит. А то плетень плетнем, но долго ли умеючи через забор махнуть и спереть вещь какую нужную? Или еще какое окаянство учинить.
Крон рассказывал это все так обстоятельно и как-то веско, уютно, что губы сами поневоле расползались в улыбке. А деревенский братец, не прекращая объяснять, пошел к маленькому стожку чуть в стороне, вытянул из него свежий клок сена и ловко свернул в жгут. Выглянул в оконце, покивал козлу как старому знакомому.
– Красавец! Днем, бывает, по делам отлучится, владения свои обойти, с козой этого самого. А на ночь здесь устраивается. Ни одна псина так нам двор хорошо не охранит, как эта животина полезная. Видели, какие у него рога? Враз нанижет любого злодея, кто к его забору близко сунется! И ни одна, сталбыть, падла из этих, что до девчонок чужих охочи, тоже не подойдет.
Янь открыл рот и пару минут оторопело пялился на «сторожевого козла», осмысливая перспективы. Посмотрел на меня, на Крона.
– Пошли сейчас за тростником сходим, чего время зря терять, – хрипло и нарочно грубо буркнул он, быстро отводя взгляд.
Резко развернулся и сбежал в дом.
Кажется, у кого-то глаза на мокром месте…
– Можно и сейчас, – все так же спокойно и обстоятельно кивнул Крон. – Намаялся малец, без папаши-то, без мамки. Трудно было, небось. А теперь попустило маленько, вот и расхлюпился. Ничего, он крепкий, раз выжил. Успокоится, – добавил он, когда мальчишка уже убежал. – Сестра, это… насчет козы – ты подумай. Место теперь есть, загон я враз смастерю, а молочная коза в доме с детями – животина полезная.
Глава 13
Съезжать с квартиры пришлось за три дня до окончания оплаченного срока. Собственно, ничего страшного, я примерно так и рассчитывала. Единственное, о чем я не подумала, так это что уматывать придется еще поспешнее, чем даже в мыслях было, да еще и под покровом ночной тьмы.
Но тут деваться было некуда. Во-первых, сама госпожа Магнолия все настойчивее и настойчивее намекала, что лучшего жилья нам с братом не найти, да никто и не сдаст (последний намек был совсем прозрачный и «ненавязчивый», вроде как скверная тетка запугала соседей своим зятем и собственной склочностью, поэтому никто не захочет связываться).
Так вот, лучшего жилья нам не светит, а значит, пора платить за следующий месяц, но она, так и быть, из большого к нам расположения пойдет навстречу хорошей девочке и милому мальчику: возьмет аж на два медяка меньше, если…
И дальше следовал целый список пунктов на двадцать, куда входил бесплатный труд моего «славного братца» по хозяйству и мой вечерний экспериментальный фастфуд, который ушлая тетенька предложила поставить на более широкие рельсы, но под собственным руководством. То есть я работаю за долю малую, она получает барыши, зато все «законно».
Ага, законно. Старая хитрая сволочь рассчитывала повязать меня тем, что я продам свою стряпню за деньги и уже никуда не денусь, потому что ее драгоценный перекресточный зять все втихую зафиксирует. Сделает вид, что выдал разрешение, а сам напишет протокол, или как оно тут называется. Положит до поры до времени в стол, а как только я попытаюсь рыпнуться… ну понятно.
Прощай, душа-свобода, буду пахать, как раб на галерах, под постоянной угрозой сесть в тюрьму.
С настоящей деревенской девчонкой прокатило бы почти наверняка, ее бы обманули. А со мной… А мне пришлось делать глаза радужной дебилки и на все соглашаться, чтобы с ходу не получить какой-нибудь штраф за нарушение порядка, а вечером срочно паковать остатки скарба, грузить на телегу поверх печи и драпать со всех ног.