(не) случайная ночь с боссом
Шрифт:
— Избавь меня от своих нелепых оправданий! — отрезает она холодно, становясь напротив меня и глядя на меня с нескрываемым презрением. — Еще раз повторяю: про Вавилова можешь забыть!
— Почему? — мой голос вот-вот сорвется в рыдания. — Почему вы так говорите?
— Почему?! Да потому что он скоро женится! — восклицает она.
Ее слова невидимыми пулями вонзаются в мою кожу. Разрывают мясо, царапают кости. Причиняют нестерпимую боль.
Он женится. Женится.
Эта беспощадная
— Чего глаза округляешь? — Невзорова продолжает акт моего морального уничтожения. — Не слышала? Так вот слушай! Совсем скоро Вавилов женится на дочери своего американского партнера Виктора Доберштейна!
— Не может быть…
— Может-может! А еще Саша — мой любовник! Был, есть и всегда будет! Так что, как видишь, тебе в его сердце места нет!
Меня будто оглушили. Реальность перед глазами рябит и мажется, словно в нее брызнули водой. Больно так, что аж волосы на себе рвать хочется!
Как же это возможно? Неужели Вавилов мне лгал? Неужели его взгляды, улыбки, прикосновения были обманом? А щемящая нежность, с которой соединялись воедино наши тела, — иллюзией?
Боже, мне физически тяжело об этом думать. Словно раскаленное железо в голову засунули. Нет, я знала, что Невзорова неравнодушна к Александру, но и предположить не могла, что ее чувства взаимны. А новость о его скорой свадьбе — это и вовсе удар ниже пояса. Отравляющий и обезоруживающий.
— Раз вы его любите, почему миритесь с тем, что он женится на другой? — выпаливаю я в недоумении.
— Потому что без поддержки Доберштейна империя Вавиловых развалится как карточный домик. Сейчас непростые времена — нам нужны инвестиции, я и, как умная женщина, это понимаю, — сурово цедит Мадлена. — Ну а тебе я настоятельно рекомендую держать язык за зубами. Это только в сказках принцы женятся на Золушках. А в реальности все совсем иначе.
Несколько секунд мы с ней безмолвно боремся взглядами. Она смотрит на меня со злой решимостью, я на нее — с невыразимой тоской.
Только что мой мир разрушился, и собрать его заново не представляется возможным. В груди печет и ноет, а в глазах жжет от набирающихся слез. Ну почему жизнь так жестока? Почему в ней не бывает хэппи эндов?
Так и не обронив ни слова, на негнущихся ногах устремляюсь к двери и, оказавшись в коридоре, плотно прикрываю ее за собой.
Разбитое сердце кровоточит, но отныне мне предстоит справляться со своими проблемами самой. Разговор с Невзоровой дал понять, что на помощь и участие Вавилова мне рассчитывать не стоит.
Глава 36
— О-чу-меть! — по слогам выдыхает Наташка, когда я заканчиваю свой непростой и довольно запутанный рассказ. — То есть Вавилов мало того, что скоро
— По ее словам, да, — мрачно подтверждаю я.
— Ну и кобелина же он! — восклицает подруга в сердцах.
Я молчу. Потому что добавить или возразить мне нечего. Нет, само собой, я не считаю Александра, как выразилась Наташка, кобелиной, но горькое разочарование ядовитой змейкой все же струится по моим венам.
Я ведь открылась ему. Доверилась. А для него, оказывается, это было лишь игрой.
— А еще ты ждешь от него ребенка и аборт делать не собираешься, — подытоживает подруга.
Очевидно, она пытается разложить информацию по полочкам, чтобы хоть как-то ее переварить. На самом деле я понимаю ее шок — сама до сих пор в нем пребываю, хотя у меня, в отличие от Наташки, было время примириться с действительностью.
— Об аборте я даже не раздумывала всерьез, — признаюсь я. — Почти сразу решила, что буду рожать.
— Ну ты отчаянная, Линка, — подруга подносит к губам чашку чая, который из-за долгих разговоров наверняка уже остыл. — И очень-очень смелая! Не знаю, решилась бы я на такой ответственный шаг в одиночку…
— Поначалу мне тоже было страшно, но теперь я понимаю, что буду не одна. Мне помогут родители.
— Но родители же далеко, — недоуменно изгибает бровь.
— Я приняла решение, что после стажировки поеду домой. Хотя бы на некоторое время, — делюсь своими планами. — Думаю, в первые месяцы жизни малыша мне будет нужна мамина поддержка.
— А как же работа? Вдруг тебе предложат постоянное место? — полошится Наташка.
— Это очень вряд ли, — невесело усмехаюсь. — После нашего разговора с Мадленой Георгиевной будет чудом, если я вообще достажируюсь. Честное слово, в конце мне уже казалось, что она вот-вот рявкнет «Ты уволена, Морозова!»
— М-да, фурия редкостная, — ворчит подруга. — И чего только Вавилов в ней нашел… Слушай, а когда он был еще в России, ты разве не замечала его флюиды в ее сторону?
— По правде говоря, нет, — жму плечами. — Она на него, конечно, смотрела как на бога. А Вавилов… Ну, не знаю. Я бы не подумала, что у него к Мадлене чувства. Хотя, возможно, из-за собственной симпатии я просто была слепа.
На этот раз замолкает Наташка. На ее лице появляется задумчивое выражение, а тонкие брови смыкаются на переносице.
— Лин, а как тебе безумная мысль, что твоя чокнутая начальница это все выдумала?
— О чем ты? — хлопаю ресницами.
— Ну ты прикинь: она влюблена в Вавилова, а тут ты с новостями о своей беременности. Что должна чувствовать женщина на ее месте? Конечно, злость, агрессию и ревность. Ослепляющую жгучую ревность, которая выливается в желание насолить сопернице. И вот ей в голову приходит блестящая мысль, как отпугнуть беременную стажерку от объекта своего обожания!