Не смей меня... хотеть
Шрифт:
Кто они такие, что все вокруг так резво в стороны отпрыгивают? Обычные дети богатых родителей… К чему такая надменность?
А я? Я тоже, получается, надменная? Я?
В тот день я вернулась домой загруженная, как самосвал. Отказалась от маминого печенья и пошла в комнату. Легла на кровать и принялась вспоминать различные ситуации, которым раньше не придавала значения.
Как мы садимся в буфете всегда за один и тот же стол, и он всегда пустой… Как завистливо смотрят на меня однокурсницы, да и девчонки с потока тоже… Как по-собственнически, напоказ, обнимает меня Олег, словно… Хвастаясь? Мной? С точно таким же выражением лица он своей машиной хвастается…
Последнее сравнение покоробило, я привыкла считать себя личностью, а не аксессуаром.
Отогнав неприятные мысли в дальний уголок сознания, я принялась за лекции, твердо решив, что хватит с меня безумств, немного расслабилась, отвлеклась, но теперь надо опять напрячься. Красный диплом сам себя не получит. А на меньшее я была не согласна.
С Олегом же надо просто поговорить, объяснить…
Наивная я тогда была, просто жуть…
— Алька, идем сюда! — из-за углового столика мне машет Маринка, отвлекая от неприятных воспроминаний.
Я смотрю на пустующий столик , за которым обычно сидит Олег, его свита и я тоже в качестве красивого придатка, морщусь и иду к подруге.
— Вот, у меня есть пирожок, — говорит она, — спаси меня! Я на диете, а зачем-то купила. Не выдержу ведь и съем!
— Ох, черт… — сокрушаюсь я, — придется спасать…
Вгрызаюсь в пирожок, краем глаза отслеживая вход в буфет. Все же неспокойно себя чувствую, не надо было Игоря оставлять им на растерзание…
Совесть теперь будет мучить. И раздражение из-за собственной слабости.
Последнее самое тупое.
Я думала, что сильная, а оказывается… Слабачка.
Неприятное открытие.
Глава 3
За столом Маринка продолжает меня обрабатывать насчет вписки у Сома, но мне, особенно после происшествия, вообще про это слышать не хочется.
Поняв, что я не в настроении, подруга принимается за свое излюбленное занятие: обсуждение окружающих.
— Машка опять губы наколола, глянь, синяки какие… Нафига? У нее и так вареники, в профиль нижняя губа вообще на подбородке лежит… Фу-у-у…
Я приподнимаю бровь, выразительно глядя на губы Маринки, с намеком, потому что они тоже как бы не свои.
— Ты чего? У меня все свое, сколько тебе говорила, — фыркает она, но не особенно получается у нее это действие, потому что филер в губах слишком жесткий, переборщила, видно.
Мой взгляд, наверно, становится еще выразительней, потому что она отворачивается раздраженно.
А я ловлю себя на том, что мне приятно ее раздражение. Не то, чтоб я стерва, вообще не так, но , очевидно, сегодня какие-то бури магнитные, меня несет не по-детски.
И Маринка, с этими ее постоянными сплетнями и обсуждениями других людей, порядком надоела.
Я раньше как-то не задумывалась об этом, просто принимая ситуацию такой, как она есть. А сейчас внезапно приходит мысль о картонности, глупости всего происходящего… Я словно кукла в красивой коробке. У меня кукольная внешность, одежда, парень тоже кукольный…
Так, стоп! Тут недолго фиг знает, до чего додуматься!
— Ой, смотри, какое чучело! — Маринка, не умеющая долго злиться, очень вовремя отвлекает от опасных мыслей, — ужас какой! Вроде, все эмо в двухтысячных самоубились, мама говорила. Она из могилы, что ли, выползла?
Я , не переставая поражаться внезапным вывертам сознания подруги, непонятно откуда вытащившей архаичное понятие о субкультуре молодежи, которое ни она, ни я по возрасту никак застать не могли, разворачиваюсь и сразу же нахожу взглядом объект насмешек Маринки.
Невысокая худенькая девочка, вся в черном, а волосы переливаются всеми цветами радуги. Радужная поняшка какая… Лицо симпатичное очень, глаза такие огромные, как у анимэшки. Прикольная девочка, кстати.
И то, что Маринка ее стебет, пусть и между нами, очень не нравится. Ну, а так как я сегодня милостью магнитых бурь стерва, то разворачиваюсь обратно к подружке и, сделав нарочито безразличное лицо, выдаю:
— Прикольный цвет. И сразу видно, что дорого очень. У нас так не умеют в городе, из столицы девочка, похоже… И джинсы, насколько я вижу, последняя коллекция маккуин, да?
Марина переводит взгляд с радужной пони на меня, и столько негодования, я бы даже сказала, праведного гнева в ее глазах, что я с огромным трудом удерживаю выбранное скучающее выражение на лице.
Поизучав меня с пару секунд, словно надеясь, что я сейчас скажу: “Шутка! Она - реально кринжовая”, Марина понимает, что я не шучу, опять смотрит на девчонку.
Выражение ее лица в этот момент бесценно.
Я изо всех сил сдерживаюсь, чтоб не засмеяться, когда она на полном серьезе кивает, признавая мою правоту.
— Ну да… Тоже сразу увидела, что дорого на ней все… Но так тупо-о-о… Куда эти ботинки страшные, ими же убивать можно.
— Тимберленды последней модели, — добавляю огонька я, — я тоже такие хочу.
— Ой, все, — закатывает она глаза, отворачиваясь и переключаясь на кого-то еще.
А я, подняв себе таким образом настроение, улыбаюсь и послеживаю за радужной пони, мнущейся у буфета.
Там толпа рослых юристов как раз подваливает, и ее, бедняжку, буквально сносит в сторону.
Она осматривается, глаза на худом лице становятся еще больше. Интересная. Кто такая? Почему раньше не видела? Странно прямо… Я бы такую точно запомнила.
Тут в дверях буфета появляется Игорь.
Выглядит он слегка помятым, но вполне живым. И у меня неожиданно прямо камень с души падает.
Все-таки было все это время опасение, что Олег и его свита могут что-то с ним сделать… Серьезное.