Не смей меня... хотеть
Шрифт:
— Иди сюда!
Я кокетливо пытаюсь вывернуться:
— Открой двери, не при ней же...
Риска молчит, и, я очень надеюсь, продолжит заниматься тем же и дальше. Учитывая, что уже наговорила тут, чуть мне игру не сбила!
Для того, чтоб подруга все осознала, стараюсь незаметно пнуть ее ногой.
Вилок послушно разблокирует двери.
— Сейчас, подожди, мне неудобно так... — интимно шепчу я, — давай ко мне назад...
Пинаю еще раз недогадливую Риску, чтоб выметалась из машины, а сама прикидываю, как удобнее будет
Риска молча вываливается из машины, Вилок выходит и дергает заднюю дверь.
Уф... Ногами. Только ногами по морде. Разворачиваюсь так, чтоб ударить сразу двумя пятками, собираюсь, но тут раздается скрип тормозов, а потом еще один, Вилок оборачивается удивленно и заторможенно, похоже, дурь начала играть в обратную сторону, на расслабление, и через мгновение его сшибают с ног прямо в повядшую осеннюю траву.
Мат, топот, крики. Вилок воет на одной ноте, а в салон заглядывает злой, как черт, Мишка.
— Живая? — осматривает меня торопливо и, видя, что никаких повреждений нет, заметно расслабляется, — на выход, лягушка-путешественница.
Я оторопело смотрю на брата, еще не понимая, что все закончилось, а затем меня отпускает.
— Ми-и-и-шка-а-а...
Я реву, размазываю слезы по щекам трясущимися пальцами, совершаю какие-то странные, нелепые движения, хочу вылезти из машины и не могу никак...
Ни руки, ни ноги нормально не работают, не слушаются.
В итоге, брат сам меня вынимает, подхватывает на руки, несет к машине, приговаривая ворчливо, что все обошлось, что вовремя успели, и брат Риски молоток, поставил сестре в телефон тревожную кнопку с определителем местоположения, а еще больший молоток, что не стал геройствовать, а позвонил сходу в полицию.
Я слушаю его, смотрю по сторонам. Вокруг как-то слишком много народа, полицейские, какие-то чины в штатском, похоже, люди Рискиного отца, точно... А вот и еще машина, сам отец Риски приехал... Риска, отойдя от непонятно как оказавшегося тут Сома, бежит к отцу, обнимает его. Тот подхватывает ее на руки, уносит в машину...
В стороне стоит Сом, и щека у него красная почему-то. А потом к нему подходит Игорь и молча бьет по зубам.
Больше я ничего не вижу, Мишка уносит меня в машину, заводится и уезжает с места событий.
Я сижу в пассажирском, пристегнутая ремнем безопасности, и только он не позволяет мне сползти вниз с сиденья от шока и усталости.
Глаза закрываются, и думать вообще ни о чем не хочется.
Надо же, совсем недавно я переживала о том, что моего парня не примет мой отец, что нам придется , как Ромео и Джульетте, прятаться... А вот сейчас, побывав в реальной опасности, я понимаю, что все это настолько смешное. И детское.
Главное ведь что? Захар меня любит. Это очевидно.
Я его тоже люблю.
Это тоже очевидно.
А остальное... Такая ерунда, боже мой...
И да, хорошо, что папа
Глава 37
— Захар, боже, ты с ума сошел… — я торопливо втягиваю своего парня в комнату, закрываю окно, зашториваю, предварительно осмотрев местность, — у нас же камеры… Ты что? Сейчас прибегут…
— Тогда надо по-быстрому… — хрипит разбойно Захар и толкает меня на кровать.
Боже… С ума сошел… Папа его растерзает… Хотя, папы дома нет, они с мамой как раз уехали на какое-то пафосное мероприятие, в этот их дурацкий клуб.
Так что я дома одна, но камеры-то работают! И уже засекли присутствие в доме чужака! И Захар прекрасно это знает!
И зачем провоцирует?
Я хочу сопротивляться, хочу высказать ему это все, но не получается.
Он не дает мне подняться с кровати, жадно оглядывает мою фигуру, грудь, в распахнувшемся халате, и глаза его горят решительным дурным огнем.
Мы не виделись вживую с того дня, когда его забрали в полицию за драку с Олегом, и я чувствую в груди сладкое, безумное предвкушение.
Я не ждала его в ближайшую неделю, прекрасно понимая, насколько это глупо и опасно, и что папе надо успокоиться, прийти в себя от мысли, с кем связалась его принцесса, и сама Захара уговаривала потерпеть…
Уговаривала, уговаривала, а сейчас так рада, что он не уговорился!
Так рада, что он, этот невыносимый совершенно нахал, засранец, бешеный драчун, так хорошо меня понимает. Понимает мою суть, мою внутреннюю потребность. В нем.
Я хочу подняться, от его взгляда жарко, невольно появляется желание прикрыться, но Захар коротко командует:
— Лежать.
И я подчиняюсь.
И смотрю, как он, усмехаясь довольно и лениво, медленно стягивает через голову футболку. В этом простом движении столько секса, что мне еще жарче, еще острее. И еще больше хочется его. Его рук, губ, тяжести мощного тела на себе.
Он похудел чуть-чуть, и сейчас все мышцы, до этого залитые, подсушены, выделяются рельефно и невозможно вкусно. Постоянная щетина на лице делает его старше. А голодный взгляд — опасней.
Опасный, сильный, бессовестный парень… И весь мой! Боже, что я такого хорошего сделала в этой жизни?
Хочется его подразнить, вывести.
Раз уж он все равно здесь, то почему бы и не да?
Запрокидываю руки за голову, выгибаюсь, позволяя шелку халатика соскользнуть с груди еще больше, прикусываю губу, смотрю, как стремительно темнеет и без того темный взгляд.
— Алька… — хрипит Немой, и его разговорчивость — прямой признак дикого возбуждения, — сучка… Кошка ты… Хочу тебя… Все время хочу. Думал, сдохну там. Без тебя.
Я тяну руки, и больше он ничего не говорит.
Падает на меня, сжимает, впивается губами в шею, словно маньяк-вампир, рычит, кусает, мнет везде совсем не нежно, грубо, жестко, но мое тело с удовольствием отзывается на эту грубость.