Не смотри ей в глаза

Грановская Евгения

Глеб на секунду задумался, затем деловито выдал:

– Что ж, мумии всегда в цене. В Музее Востока мне дадут за тебя хорошие деньги!»

ХВАТИТ ДУМАТЬ ПРО ГЛЕБА! – осадила себя Маша.

Усилием воли она заставила себя выбросить мысли о Глебе из головы. Что бы там ни говорил Толя Волохов, а она поступила правильно. Глеб хороший парень. Да, хороший. Быть может, лучший из всех, кого она встречала в своей жизни! Но Глеб Корсак – игрок и никогда не перестанет

им быть. Ему везет в игре? Да. Но однажды фортуна отвернется, и тогда случится беда. Рано или поздно эта капризная дама ото всех отворачивается. Даже от таких парней, как Глеб Корсак.

Никаких слез, никаких сожалений. Ясно?

– Ясно, – сама себе ответила Маша.

«Итак, человек в сером пальто полон решимости найти Максима Быстрова, – развернула она мысли в нужном направлении. – Что же, это сыграет нам на руку. Найдем мальчика – найдем и таинственного «Мистера Икс». Как говорит в подобных случаях Глеб: «Найди кость, а собака объявится сама».

СТОП! ОПЯТЬ ГЛЕБ?!

Маша стиснула зубы.

Хорошо, что они не успели расписаться в ЗАГСе. Решили разойтись – и разошлись. Просто и быстро. Без слез и взаимной нервотрепки. Главное теперь – привыкнуть к мысли, что Глеб – чужой человек, и попытаться воспринимать его просто как старого знакомого. Друга… Приятеля… Господи, да просто журналиста!

– Марусь, о чем задумалась? – услышала она голос Стаса.

– Так, ни о чем, – ответила Маша. – Давайте-ка еще раз проанализируем ситуацию.

6

– Подними кость – и услышишь за спиной собачье рычание, – глухим голосом проговорил Глеб Корсак и швырнул выжатую половинку лимона в мусорное ведро. – К чему это я? – задумчиво пробормотал он. Потом махнул рукой и небрежно обронил: – А, неважно.

Откинувшись на спинку кресла, Глеб сделал большой глоток из стакана с коктейлем, который держал в руке. Водка, тоник, лимонный сок и много-много льда. Что может быть лучше?

В дверь позвонили. Глеб нехотя поднялся, поставил стакан на кофейный столик и зашаркал тапочками в прихожую.

…На пороге стоял фотограф Петя Давыдов, давний и преданный друг Глеба. Невысокий, худощавый, рыжий и кудрявый. В очках в солидной черной оправе на курносом носу. Пуховик, вязаная шапка, на кадыкастой шее – красный платок-бандана.

– П-привет, братское сердце! – по своему обыкновению, чуть заикаясь, проговорил Петя.

Глеб отреагировал на его приход довольно кисло.

– Привет и тебе, – сказал он и посторонился, впуская гостя в квартиру. – Заваливайся.

Петя вошел в прихожую, окинул Глеба скептическим взглядом, задержался на его небритом, помятом от бессонницы и алкоголя лице и резюмировал:

– Скверно выглядишь.

– Угу. – Глеб стряхнул с рукава халата крохотное перышко. – Перебрал вчера малость, теперь лечусь. Раздевайся и топай в гостиную, Пьеро. Накапаю лекарства и тебе.

Петя, однако, не двинулся с места. Внимательно вглядевшись в лицо Корсака, он негромко и участливо спросил:

– Как ты?

– Я? – Глеб дернул плечом. – Нормально. А что со мной может случиться?

Петя отвел взгляд, поправил пальцем очки и сказал:

– Я знаю про вас с Машей.

– Что?

– Мне Толя Волохов сказал. – Петя снова посмотрел на Глеба. – Он о тебе беспокоится.

– Ты говорил с Волоховым? – не поверил своим ушам Корсак.

Конопатое лицо Давыдова слегка покраснело.

– Он мне сам п-позвонил. Сказал, что тебе требуется поддержка. Что ты сейчас один и что без д-дружеского участия ты сопьешься.

– Ясно. – Глеб насмешливо прищурился. – Стало быть, ты – моя группа поддержки?

– Ага, – улыбнулся Петя. – Вроде т-того.

– Ну, проходи.

Они расположились в гостиной. Глеб развалился в своем любимом плюшевом кресле, Петя уселся на диван. На столике появился еще один стакан, однако Петя мотнул головой:

– Глеб, я с утра не пью.

– Я тоже, – сказал Корсак и взялся за бутылку.

Давыдов с упреком смотрел на то, как Глеб смешивает коктейль – сперва себе, потом Пете. Выдавив в водку с тоником сок из половинки лимона, Глеб протянул стакан Давыдову:

– Держи.

Тот нехотя взял.

– Значит, Волохов прислал тебя ко мне, – с мрачной ухмылкой проговорил Корсак.

Петя кивнул:

– Угу. – И добавил, как бы извиняясь: – Он хороший м-мужик.

– А я не знал, что вы дружите.

– Мы не дружим. Виделись т-только у тебя на дне рождения. Ты тогда всем объявил, что я твой лучший друг. Вот он и запомнил.

– Ясно. – Глеб отпил из своего стакана, облизнул губы и сказал: – Ну? И как ты собираешься меня развлекать?

Давыдов пожал плечами:

– Пока не знаю. Хочешь, сыграем в шахматы?

Глеб сдвинул брови и чуть прищурился.

«Вот оно, значит, как, – думал он, глядя на Петю с мрачной иронией. – Друзья проявляют обо мне заботу. Как это трогательно! Прямо слезы на глаза наворачиваются!»

И все же он был рад видеть Петю Давыдова. В самом деле рад.

Корсак и Давыдов дружили еще со студенческой скамьи. В ту далекую пору оба учились на факультете искусствоведения и одно время даже делили комнату в общаге, пока «коммерческие дела» Глеба не пошли вверх и он не снял себе квартиру.

Петя Давыдов после окончания университета некоторое время преподавал, но потом бросил это безнадежное (главным образом, по причине заикания) занятие и посвятил себя любимому делу – фотоискусству, став довольно востребованным «глянцевым» фотографом.

– Ты чего такой мрачный? – снова заговорил Глеб, вытряхивая сигарету из пачки «Кэмела».

Петя пожал плечами:

– Ну, из нас д-двоих кто-то должен быть м-мрачным.

– Верно. Но я для этой роли больше подхожу, тебе не кажется?