Не сотвори себе вампира

Гончарова Галина Дмитриевна

– Да и до Советской хорошо, – отозвалась я.

Машина мягко рванулась вперед. Я ежеминутно ожидала окрика, выстрела… да чего угодно! Даже оборотня, приземлившегося на капот! Фильмы ужасов не прошли для меня даром. Даниэль сидел на переднем сиденье, рядом с водителем. И я отлично знала, ЧТО произойдет, когда машина остановится. Знала – и не возражала. Почему? Потому что в руках у врага три человека. Простите, вампира. Но – моих. Трое моих друзей. И если для их спасения надо кого-то убить – значит, так и будет. И я буду убивать сама, если это понадобится. Даже если потом буду мучиться угрызениями совести! Или попросту

попаду в тюрьму. Какая мне разница? Лучше уж быть живой и в тюрьме, чем попросту мертвой. Не тянет меня сесть на оригинальную жидкую диету. Никак не тянет.

Водитель остановил машину неподалеку от памятника Чернышевскому.

– С вас полтинник. Не дорого?

– Нет. Не дорого. Совсем не дорого…

Даниэль мягко провел рукой перед лицом водителя. И я отлично знала, что он сейчас делает. Ловит его глаза своими. Завораживать человека можно только глаза в глаза. Может можно и как-то иначе, но у Даниэля получается только так.

Прошло несколько мучительных секунд, прежде чем в полумраке машины послышался голос водителя. Но уже совсем другой. Тихий, робкий, неуверенный. Какой-то механический.

– Я повинуюсь…

– Отлично. – Даниэль откинулся на спинку сиденья, продолжая смотреть водителю в глаза. – Как тебя зовут?

– В-володя. Черняев Владимир Олегович.

– Женат?

– Нет.

– Живешь один?

– С мамой, братом и сестрой.

– Они сейчас дома?

– Д-да.

– А дача у тебя есть?

– Да.

– Там можно переночевать?

– Да.

– Туда никто не приедет? Не должен приехать?

– Нет.

– Можешь отвезти нас туда?

– Да.

– Вези.

– Слушаюсь.

Водитель повернулся и надавил на газ. Машина рванулась с места как кошка, которой на хвост наступили. Даниэль не отрывал от него глаз. Он был не самым сильным вампиром. И не смог бы одновременно гипнотизировать водителя и разговаривать со мной. Поэтому я молчала. Фактически сейчас я была один на один со своими мыслями. А мысли были нерадостные. Очень даже грустные мысли. Что с Борисом? Что с Вадимом? Что с Мечиславом? Последний вопрос – подчеркнуть двумя чертами и выделить жирным шрифтом. Я, на минуточку, фамилиар одного зеленоглазого вампира. Интересно, что я буду чувствовать, если Дюшка решит снять с моего… ну пусть – господина, потом поспорим о формулировках! – шкуру? Кусочек за кусочком. Как с Даниэля. Я буду чувствовать то же, что и вампир? Или раньше помру? Или что-то еще? И как можно помочь моим вампирам? Я бы не задумываясь бросила гранату – но куда?! Можно взорвать «Волчью схватку», но толку-то с того! Дюшку я, может, и угроблю, но моим вампирам тоже не поздоровится. Граната, пусть даже ручная, но не разумная. И убивает всех подряд. Увы.

Машина выехала за город и теперь мчалась по шоссе в сторону «Чистой реки». Это тоже такое садовое хозяйство. Но менее престижное. Дома пониже, асфальт пожиже, люди среднего достатка. Те, кто вынужден работать на огороде, чтобы прокормить семью. Большая часть домов – просто сарайчики, в которых хранятся садовые инструменты. Летом в них еще можно переночевать. Зимой – это просто кошмар! И вообще, эту очаровательную местность из «Чистой реки» давно было пора переименовать в «Грязную лужу». Я бы сказала об этом Даниэлю, но отвлекать его на такой скорости чревато. Мне вовсе не хотелось попасть в автокатастрофу у черта на рогах за городом.

Мы

ехали почти в полной темноте. Думать больше не хотелось, но я еще могла попробовать поспать. А почему бы нет? Дедушка говорил, что первая заповедь солдата для него была такая: «Спи, где можешь, и ешь, где можешь, потому что неизвестно, когда тебе еще удастся поесть и поспать». Вот и мне было неизвестно. Я закрыла глаза и свернулась клубочком. И сразу же пришел сон.

На этот раз я стояла в большой черно-белой комнате. Стены закрыты большими полосами черной и белой блестящей ткани, у одной из стен – камин, в котором танцуют языки огня. Посреди комнаты – огромная кровать. Белое покрывало и черные подушки в виде каких-то зверей и птиц. И меня одели под стать этому интерьеру. В роскошное черное платье с блестками. В здравом уме я такое ни за что бы не нацепила. Мало того, что подол закручивался в три слоя вокруг ног, так еще и вырез открывал… проще перечислить, что он закрывал! Чуть-чуть – соски. Все остальное было выставлено напоказ. И держалась эта тряпка непонятно каким чудом. Я всерьез опасалась, что если наступлю на подол, то останусь вовсе без платья. Я медленно повернулась вокруг своей оси. Ничего нового. И никакого входа или выхода.

– Хорошо, что ты пришла, кудряшка.

Я взвизгнула и подпрыгнула на месте. Голос за спиной раздался так неожиданно, что сердце в пятки рухнуло. Конечно же! Мечислав! Кого еще я могла увидеть во сне?! Нет бы Антонио Бандераса? Или хотя бы Кевина Костнера. Нет-с. В ассортименте только вампиры! А у меня на них аллергия.

– Прекратите ко мне подкрадываться!

Я развернулась и посмотрела на него прищуренными глазами. Вообще-то я собиралась устроить Мечиславу скандал, но, увидев вампира, только ахнула.

– Что с вами?!

Вопрос был более чем закономерным. Вампир был одет в облегающие черные лосины и черные короткие сапоги. Грудь его была открыта, но мое внимание привлекла вовсе не безупречная золотистая гладкая кожа… черт! Опять я за свое! В правом плече у вампира торчал осиновый кол – и из-под него текла тоненькая струйка ярко-алой крови, быстро пропитывая его одежду. На черном кровь – черная.

– Это моя рана, кудряшка.

– Да, я знаю. Даниэль сказал, что вас ранили осиной. И вы не смогли левитировать.

– Сейчас я не могу даже двигаться. Оборотни везут меня куда-то. Наверное, к Андре.

– Наверное?

– Я даже вопроса им задать не могу. Осина полностью парализует вампиров. И тем более я не могу залечить свою рану. Если они не вынут эту чертову деревяшку в ближайшие пять-шесть часов, я могу и умереть от потери крови.

– А вампиры от этого умирают?

– Обычно нет. Но осина… у нас с ней сложные отношения, недаром вампиров рекомендуется пробивать именно осиновым колом.

– Черт побери!

Вампир был непрошибаемо спокоен. Казалось, ему каждый день приходится встречаться со смертью. За завтраком, обедом и ужином. Я после такого сообщения стояла как под высоковольтной линией, а этот паршивец даже слегка улыбался.

– Да, это будет очень печально для нас обоих, кудряшка. Мне вовсе не хочется умирать, а ты крепко связана со мной. Не знаю, сколько шансов выжить останется у тебя, но, мне думается, не очень много. Фамилиары редко переживают своих господ.

– Вы это говорите для того, чтобы я вам помогла? – язвительно спросила я.